Запад разочаровался в Медведеве. Россия – тоже

Вот только причины такого восприятия нынешнего главы российского государства у них принципиально разные

Запад разочаровался в Дмитрии Медведеве. Не оправдал, видите ли, надежд, которые там на него возлагали: не сумел изменить Россию и, похоже, так и остался «марионеткой» Владимира Путина, который по-прежнему является неформальным лидером страны. Об этом с плохо скрываемым разочарованием пишут сейчас многие авторы западных СМИ.

«Что должен был сделать президент Медведев, когда вышел на трибуну Ярославского политического форума?» – задается вопросом журналистка Эллен Барри  . Аудитория ожидала услышать, кто будет править Россией с будущей весны – Медведев или Путин, пишет она. Тем временем горожане высыпали на улицы, скорбя по хоккеистам, погибшим в авиакатастрофе.

«Что должен был сделать Медведев? Отложить в сторону заранее подготовленную речь и заговорить о трагедии? Коснуться череды смертоносных аварий на транспорте, случившихся в этом году?» – вопрошает автор. Президент предпочел последовать сценарию и произнес 30-минутную речь о социальном многообразии. «Когда Медведев вернулся на место, подтекст казался ясным: Медведев не готов бороться за свой пост», – сетует Эллен Барри.

«Один из них ездит верхом, торжественно открывает газопроводы, обнимается с тиграми и стреляет из пистолетов – и все это со спокойным, неулыбчивым, небрежным видом. Другой возится с «айпадом», пишет в «Твиттер», нервно улыбается и топает ногами под столом, иногда надевает кожаную куртку-«пилот» и говорит суровым голосом, но ему это не к лицу». Так журналист  Том Парфитт  описывает «распределение ролей» внутри российского властного тандема.

На первый взгляд, пишет Том Парфитт, Путин и Медведев кажутся полными противоположностями. Российские СМИ со времен инаугурации Медведева анализировали каждый его шаг, выискивая намеки, что он вопреки воле Путина будет баллотироваться на второй срок. И Медведев дал понять, что утверждает свою власть, замечает автор, «но всякий раз видимые трещины в тандеме оказывались иллюзией». На самом деле все банальнее, считает автор: «Путин и Медведев – настоящие близкие друзья и вместе, как сами говорят, решат, кто будет баллотироваться в президенты». «Однако очевидно, кто тут старший партнер», – пишет Парфитт. Впрочем, признает он, не факт, что Путин хочет вернуться в президенты. «С другой стороны, – рассуждает автор, – Путин, возможно, жаждет вернуться на высший пост. Мы этого попросту не знаем. И никто не знает, кроме узкого круга российской элиты».

Кто-то, конечно, может возразить, что по образным описаниям журналистов (а вышеприведенные купюры принадлежат перу именно пишущей братии, которая ради красного словца горазда и преувеличить, и приукрасить) нельзя составить достоверное представление о реальном раскладе сил в российской элите. Ну что ж, в таком случае уместно предоставить слово авторитетнейшему аналитику, одному из главных разработчиков курса американских республиканцев в отношении России – ведущему эксперту Фонда «Наследие» Ариэлю Коэну. Без журналистских прикрас он обрисовал примерно такую же картину.

«С приближением президентских выборов становится все более очевидно: демократизация России, которую так ожидали в администрации Барака Обамы, так и осталась невыполнимым проектом президента Дмитрия Медведева. Несмотря на многообещающую риторику, за время президентского срока Медведева в политической жизни России мало что изменилось, хотя от молодого российского лидера ждали именно этого.

А ведь начиналось все действительно многообещающе. С самого начала Медведев позиционировал себя как адепта свободы и демократии. Обещание перемен сквозило и в речи президента в Красноярске («Свобода лучше, чем несвобода»), и в эссе «Вперед, Россия» 2008 года, и в речи на Ярославском форуме в 2009 году. Все ждали, что за словами последуют дела. Однако гора намеков родила политическую мышь. Сегодня, как будто забыв о риторике начала своего президентского срока, президент Медведев следует линии Путина почти в каждом политическом решении».

«Приходится констатировать, – продолжает Коэн, – что во время своего президентского срока Медведев не использовал шансы на демократизацию политической системы в России. Видать, не мог. А жаль», – сетует Коэн.

Глубокое разочарование сквозит и в финальном выводе его статьи: «В преддверии вероятного возвращения Путина в президентское кресло для Медведева, очевидно, уже не столь важно выполнять свои декларации. Похоже, в Вашингтоне стали наконец это понимать. Возвращение же Путина в 2012 году окончательно развеет иллюзии тех, кто продолжает связывать реальные результаты политики «перезагрузки» в российско-американских отношениях исключительно с Дмитрием Анатольевичем. Например, прорывная сделка между Exxon и Роснефтью является скорее путинско-сечинской, чем медведевской. И даже в том случае, если Медведев останется на посту президента в 2012 году, его роль в содействии российской демократизации, опираясь на опыт нынешнего срока, сомнительна.

Кто бы ни стал президентом России (и США) в будущем году, – резюмирует Коэн, – там, где отношения обеих стран будут удовлетворять их национальным интересам, сотрудничество будет продолжаться, а там, где будут разногласия, придется соглашаться или не соглашаться. Т. е. как всегда: хотеть мы будем, как лучше, а получаться будет – когда как».

Признанный эксперт по России и представители западной журналистской братии, как видим, почти в унисон скорбят по тем возможностям по преобразованию России, которые, дескать, упустил Дмитрий Медведев. И с плохо скрываемым разочарованием рассматривают перспективы возвращения Путина на президентский пост. Ну что ж, оно и понятно: Медведев хотя бы словесно обнадежил Запад, чего не скажешь о Путине, особенно времен его второго президентства. Такого Путина, явно неугодного Западу, эти наблюдатели и проецируют на третий его президентский срок (хотя и признают, что Путин может остаться лишь теневым лидером России).

Ну а то, как сами россияне смотрят на перипетии борьбы внутри российского властного тандема, западные наблюдатели оценивают по отношению к этой «борьбе» прозападной российской оппозиции. Она, эта оппозиция, и становится у них выразителем интересов всей России. Вот она – сила красного словца.

А от взгляда самой России тем временем точно так же не ускользает, как ее нынешний президент преклоняется перед «айфонами», «айпадами», «Твиттером» и группой «Дип Перпл», как он весело пляшет на вечеринке со своими друзьями под сопровождение песни, которую ему в этом контексте лучше бы и не упоминать. Граждане России отмечают, как их президент, проводя «модернизацию» России, создает (вольно или невольно – это другой вопрос) из нее образ отсталой страны, которая и «модернизироваться» может лишь с помощью американских инвестиций. И у наших граждан (не у прозападной оппозиции, разумеется) возникает резонный вопрос: если «модернизация» России настолько всецело зависит от Америки, то что тогда в России от Америки не зависит?