Чему не учат в школе и что с этим делать

«Предложение выражает законченную мысль». Так нас учили в школе. Если исходить из этого бесспорного определения, то многие современные школьники предложениями не говорят. А если и говорят, то в лучшем случае незаконченными.

И еще афоризм, который я также запомнил со школьной скамьи: «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает». В изложении мыслей, с которыми я сталкиваюсь у студентов младших курсов, то есть вчерашних школьников, о ясности говорить не приходится.

Я сейчас не о смене поколений, не о «былых прекрасных временах». Нет. Приведенные выше факты — результат преподавания русского языка и литературы в нашей школе за последние годы.

Еще одно «замечательное» следствие проводимых реформ — отсутствие аргументации или неумение аргументировать. И если еще не так давно преподаватели говорили, что плохая подготовка проявляется в том, что школьники часто путают вопросы «почему» и «для чего», сегодня это уже изыски.

Сейчас в ответ на вопрос «почему» вы услышите не ошибочное «для того чтобы» или «затем чтобы», как говорили раньше. Вам, скорее всего, просто ответят: «А это моя точка зрения».

За позицию сегодня принимается раскованность и уверенность в наличии «своей точки зрения».

Конечно, современные подростки намного более раскрепощены, чем, например, их советские ровесники 70-х — 80-х годов прошлого века. И это, наверное, само по себе неплохо. Но только в случае, если раскрепощенность поведения соседствует с раскрепощенностью ума, с умением ясно мыслить и излагать, а значит, и умением аргументировать. Частая, увы, ситуация на семинаре или экзамене: «несет» студент что-то волшебное, «от ветра головы своея». Спрашиваешь: аргументируйте, обоснуйте. Ответ: «Это моя точка зрения.» Пытаешься объяснить, что фраза эта сама по себе аргументом не является, что нужны факты, доказательства, умение анализировать и проч. В ответ чаще всего — обида. Невольно вспоминается «Мастер и Маргарита» М. А. Булгакова:

«— Дайте нарзану, — попросил Берлиоз.
— Нарзану нету, — ответила женщина в будочке и почему-то обиделась».
Впрочем, довольно критики. Еще одно правило, усвоенное мною с тех самых школьных времен: критикуя — предлагай. Предложения следующие.

Первое. Необходимо вернуть русскому языку и литературе то место, которое они занимали в учебном процессе до начала нынешних преобразований в школе. Бессмысленно сетовать на то, что дети не успевают прочесть важнейшие произведения русской классики, если на это в программе просто не выделено достаточное количество часов.

Второе. Вариативность в преподавании литературы (иными словами, право учителя решать, какие произведения и каких авторов дети будут проходить на уроках) должна соседствовать с обязательным списком произведений, «золотым списком» русской литературы, который должен стать результатом широкого обсуждения и общественного консенсуса. Но список такой должен быть, иначе все мы будем говорить на разных языках, хотя и будет казаться, что на одном.

Третье. Единый государственный экзамен (ЕГЭ) должен включать в себя не только тестовые задания, но и другие, связанные в первую очередь с умением внятно излагать чужие и свои мысли, аргументировать, анализировать разные точки зрения и предлагать свою.

Четвертое. Как известно, войны выигрывают не генералы, а школьные учителя и приходские священники. Думаю, этот афоризм Бисмарка вполне применим и в мирное время (хотя, увы, оно сейчас совсем не такое мирное, как хотелось бы и еще недавно думалось). Профессия учителя должна стать уважаемой и престижной. Надо сделать все, чтобы выпускники школ стремились стать не только юристами, экономистами и прочими «манагерами». Но и учителями. Для этого крайне необходимо, чтобы учитель был обеспечен в материальном и защищен в социальном плане, чтобы школьная система оставляла простор для творчества, а не заставляла учителя заполнять кучу разных бумажных и электронных форм, необходимость которых отнюдь не очевидна для всех, кто хоть немного работал в школьной аудитории. Нужно снимать фильмы и делать программы про учителей. В общем, социальный заказ телевидению, кино и миру социальных сетей.

Пятое. Тесно связано с четвертым. Необходимо срочно заняться вопросом подготовки учителей. Пересмотреть и усовершенствовать программы в оставшихся педагогичес­ких вузах (их количество было относительно недавно сокращено примерно в пять раз). Значит, это уменьшенное количество должно с неизбежностью перейти в качество. Иначе…

Шестое (факультативное). Преподавать ли в школе зарубежную литературу? Ведь и на отечественную времени не хватает, зарубежную можно только после русской и проч. В качестве ответа приведу слова Зубра — выдающегося русского ученого-генетика Тимофеева-Ресовского, учившегося в начале прошлого века сначала в киевской, а потом в московской гимназиях: «У нас не было двух разных предметов: русской литературы и иностранной литературы. Иностранная литература давалась попутно с русской, так сказать, в контексте с русской и синхронно с русской». Конечно, можно дискутировать. Но задуматься стоит.

Задачи сложные. Но подъемные. Очень надеюсь, что свою лепту в их решение внесет и недавно воссозданное Общество русской словесности. ( Общество русской словесности было учреждено в марте 2016 года, его возглавил Патриарх Кирилл.)

Владимир Легойда, председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата