В защиту профессора А.И.Осипова из-за опасности схоластического восприятия таинства Евхаристии

Эта моя заметка дополняет заметку Евгения Чернышева «В защиту профессора А.И.Осипова из-за опасности магического восприятия таинства Евхаристии». 

Тот же А.И.Осипов постоянно и справедливо подчёркивает перманентные опасности влияния на православное богословие богословия католического с его непомерной логической заформализованностью. Это - са́мая методологическая суть западноевропейской схоластики.

Теоретическая наука современного, новоевропейского исторического типа обходит соблазны схоластизаций благодаря тому, что систематически контролирует и периодически корректирует свои теоретизирования обращениями к достоверным опытным фактам. Этим она и сильна, несмотря на «обратную сторону медали» своих методов - на узкие специализации своих теоретических умопостроений. Свидетельства тому - технологии, а с ХХ века - супертехнологии, в которых специфически материализуются (овеществляются) её объективно-истинные знания. Ни на что подобное не было способно то, что́ до научной революции Нового времени именовалось наукой.

К святоотеческому богословию следует относиться с пониманием того, что до научной революции Нового времени вся европейская культура, включая методологическую культуру рационального мышления, была под сильным влиянием логической заформализованности. (Речь только о богословии как о человеческих попытках общезначимого словесно-понятийного, заведомо ограниченного выражения и отражения духовного опыта, крайне проблематичного как раз в передаче в человеческих словах и понятиях.) Средневековая схоластика - это само собой, но и богословие Восточного христианства по исторической необходимости было этим обременено. Ведь просто объективно, по историческому фактуне было тогда другой методологической культуры рационального мышления!

Поэтому во многих вопросах современного православного богословия простые цитирования Отцов Церкви по своей сути представляют собой апелляции к авторитетам для избавления себя от самостоятельных размышлений и исследований на современном уровне науки, прежде всего - обществоведческой с её эволюционизмом.

В своих заметках «О статьях священников Георгия Максимова, Александра Шумского, Константина Буфеева» я особо подчёркивал, что если об эволюционизме как мировоззрении и методологии можно богословски дискутировать по отношению к предметам естествознания, то по отношению к Мировой истории во всех её аспектах эволюционный подход богословски бесспорен. А эволюционный подход здесь предполагает в первую очередь аутентичностьв понимании того, ка́к люди мыслили и воспринимали мир в прошлые исторические эпохи. А иначе получаются грубо неаутентичные «модернизации» и, соответственно, ложные теоретические реконструкции истории в её разнообразных аспектах.

Особо подчеркну, что впервые со всей научной тщательностью и результативно эти аспекты обществоведческого эволюционизма были исследованы К.Марксом и Ф.Энгельсом на конкретном материале методологических уроков истории экономических учений.

И в нынешнем православном богословии есть серьёзная опасность схоластизации ключевых вопросов и проблем. Евхаристическое Таинство Царств - одна из центральных проблем такого рода. По сей день остаются популярными представления, согласно которым предельно духоносное вещество хлеба и вина Святого Причащения суть буквальноТело и Кровь Спасителя. Более того, такой буквализм с многочисленными апелляциями к Отцам Церкви полемически противопоставляется концепции А.И.Осипова. И если бы только полемически! А то ведь иные критики посягают и на прерогативу Страшного Суда Христова по отношению к заслуженному профессору, именуя его душегубом, а следовательно, и еретиком с заведомо погубленной своей душой!

Здесь нет смысла цитировать соответствующую концепцию А.И.Осипова, как и её оппонентов-полемистов. Всё это в наше время можно по первому желанию заполучить из Интернета по ключевым словам «А.И. Осипов и Таинство Евхаристии». Суть позиции А.И.Осипова в том, что Таинство Царств на то и ТАИНСТВО, что его адекватное рациональное отражение в человеческих понятиях ЗАВЕДОМО ОГРАНИЧЕННОЕ. ТАЙНА Второй Ипостаси Пресвятой Троицы на то и ТАЙНА, что материальное вхождение Бога-Слова в Мировую историю в роли её конкретно-исторического Персонажа Иисуса Христа не есть единственно возможная форма Её специфического сродства материальному миру. В хлебе и вине Святого Причащения Вторая Ипостась представлена в одной из иных Своих материализованных форм.

Евангелие от Иоанна повествует о том, что предварительное представление Спасителем этого Таинства как Причащения Своего Тела и Крови шокировало часть Его учеников, которые отшатнулись от Него [Ин. 6: 48-71]. Но во времена земной жизни Спасителя этот образ апеллировал к иудейским представлениям той эпохи, которые наивно связывали «неуловимую» человеческую духовную сущность с текучей и всенаполняющей человеческое тело кровью. Согласно современному обществоведческому эволюционизму с его требованием аутентичных теоретических реконструкций истории, Свои проповеди Спаситель подстраивал под этот реальный менталитет еврейского народа той исторической эпохи. В Его словах о человеческих вкушениях Своего Тела и Своей Крови не было того буквализма, на котором настаивают оппоненты А.И. Осипова. И всё равно часть Его учеников восприняла будущееТаинство Царств как какой-то несусветный и дикий ритуальный каннибализм по отношению к Нему.

И уж тем более на такое вульгарное понимание провоцирует буквализм в понимании Таинства Царств в наши времена. Над таким вульгарным пониманием в своей «альтернативной» и запредельно горделивой богословской партизанщине издевался Л.Н.Толстой, выдавая его за православное учение. Ныне подобные издевательства широковещательно излагает вконец забесованный А.Г.Невзроров в таком своём воинствующем атеизме, до изощрённой ядовитости которого далеко и Ленинскому.

Между тем, порядком схоластически заформализованные дискуссии и полемики вокруг позиции А.И. Осипова, на мой взгляд, разрубаются радикально, подобно Гордиеву узлу -апелляцией непосредственно к Евангельскому повествованию. Для нас, православных, Тайная Вечеря Спасителя - это ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКТ. И на этом первом в истории Таинстве Царств Спаситель очевидным, опытно данным образом претворил в материализованую Вторую Ипостась Пресвятой Троицы внешние по отношению к Своему телу хлеб и вино.

По-моему, на этом надо и закончить все дискуссии и полемики по данному ключевому богословскому вопросу. Закончить в лучших методологических традициях науки современного исторического типа, для которой факты являются самыми доказательными аргументами и контраргументами.

Мне как профессиональному логику схоластическая заформализованность данной богословской проблемы представляется сродни логическому «парадоксу лжеца». Истинность высказывания «Я лгу» означает, что данное высказывание - ложь; но если оно - ложь, тогда то, что́ оно утверждает, истинно. Следовательно, ложь то, что данное высказывание - ложь, и, следовательно, данное высказывание истинно. Цепочка рассуждений зацикливается, как сказка про белого бычка. Но статус этого парадокса как «короля парадоксов» был исторически оправдан в античную эпоху, когда европейская культура проходила Аристотелеву «начальную школу» логико-методологической дисциплины рационального мышления. В наши времена этот парадокс элементарно упраздняется с позиций Ленинского положения о том, что абстрактной истины нет и что объективная истина всегда конкретна. То же самое можно сказать и о лжи. Человек не может лгать «вообще». Если он лжёт, то только и только на какие-то частные, конкретные темы. А посему от античного «короля логических парадоксов» не остаётся ничего.

АВТОР: Сергей  Абачиев

Кандидат философских наук, профессор кафедры гуманитарных и мировоззренческих дисциплин в Институте государственного управления, права и инновационных технологий (Москва).

Автор учебных пособий по курсам логики, концепций современного естествознания, религиоведения и философии. 

 

Автор научно-педагогической концепции одновременной базисной фундаментализации и гуманитаризации высшего образования любого профиля на началах современных учебных курсов логики и методологии познания.