Орловские актеры и польский режиссер разыграли в Рязани танец смерти

16 октября на фестивале «На пороге юности» Орловский театр для детей и молодежи «Свободное пространство» представил спектакль «Танго» по пьесе Славомира Мрожека. Пригласив на танго рязанского зрителя, артисты разыграли действие по всем законами танца смерти: закружившись в экстатических ритмах, фарс незаметно обернулся трагедией.

По легендам, танго – изначально чисто мужской танец. В сомнительных кабачках портового пригорода Буэнос-Айреса посетители развлекались тем, что на пару разучивали новые движения. И судьей в этом соревновании выступала женщина, отдавая предпочтение самому ловкому танцору. И случалось, проигравший, глядя, как его соперник удаляется под руку с дамой, пускал в ход последний аргумент – нож. Поэтому танго – танец сердца, танец страсти – называют еще и танцем смерти.

Орловский театр для детей и молодежи одним из первых стал ставить пьесы польского классика Славомира Мрожека. И связан этот факт с появлением в Орле известного польского режиссера  Гжегожа Мрувчиньского. И вот теперь режиссер «Танго» Гжегож Мрувчиньский – гость фестиваля «На пороге юности» ответил на вопросы корреспондента «РИФ-новости».

– Родился и живу я в Варшаве, окончил актерское и режиссерское отделение высшего театрального училища имени А. Зельверовича в Варшаве, но главной своей профессией и судьбой считаю режиссуру. Руководил театрами в разных городах Польши. 11 сезонов возглавлял драматический театр в Познани – это был один из самых успешных моих периодов. Уже тогда я приглашал в Польшу русских режиссеров, и сам получал приглашения, – так что с Россией я дружу уже давно. Потом наступила перестройка, перемены стали происходить не только в России, но и в Польше, в других европейских странах. Но теперь перерыв прошел, и снова поступают приглашения: последние 3-4 сезона я работаю свободным режиссером в России.

– Когда впервые попали в Россию?

– Тогда это еще был Советский Союз: 1980 году я приехал в Сибирь, в Тюмень, ставил пьесу «Бал манекенов» Бруно Ясенского. В Польше в то время я был самым молодым директором крупного областного театра и при этом еще главным режиссером в одном лице. В Тюмени, где меня встречали руководители театра, которым было по 80 и 65 лет, смотрели на меня как на чудо.

– Чувствуется ли разница при работе с русскими артистами?

– Поскольку я уже давно в России, то для меня разницы не нет. Но, конечно, нельзя не признать, что в большинстве своем это хорошая школа, много талантливых артистов. Тем более что я на правах гостя могу выбрать, с кем мне хотелось бы работать. В Польше я часто говорю, что в русских театрах я не встречал не талантливых артистов, – и это правда.

– То есть появление постановки на фестивале спектаклей для подростков вполне логично?

– Честно говоря, спектакль в афише этого фестиваля у меня вызывал сомнения. Хотя сейчас подростки развиваются очень быстро и, возможно, им здесь все будет понятно. В принципе, в спектакле мы стремились говорить о сложных вещах простым, доступным языком. Пьеса актуальна всегда, в ней поднимаются вечные вопросы: как научиться пользоваться свободой, чтобы не допустить ее превращения в анархию.

– Какие впечатления от Рязани?

– После репетиции полдня провел в Кремле, поклонился Полонскому, к сожалению, не успел доехать до родины Есенина. Купил себе керамический герб с князем Олегом. Но был потрясен: хотел купить другие сувениры, переворачиваю, а с обратной стороны написано «Сделано в Китае». Глобализация – что делать!