Катынь - Рязань: мистическая связь

Дождливым осенним вечером 1996 года сотрудники рязанского общества «Мемориал», журналисты и 1-й секретарь Посольства Республики Польши в России ехали в село Новиково, что под Скопином. К солдатскому захоронению.

Извините за циничное сравнение – доехали нормально. Несчастье настигло не нас, а само кладбище, где покоятся 47 поляков и несколько сотен граждан других национальностей. Все они бывшие «пациенты» спецгоспиталя  НКВД СССР №4791, располагавшегося в Скопине. Нет, с нашим транспортом не случилось никакой беды. Настигла она надгробные плиты, изуродованные вандалами. Вообще, всю историю с польскими погостами и памятниками преследует какой-то злой рок.

В 1973 году в честь сорокалетнего юбилея создания дивизии имени Костюшко в Рязани открыли известный всем памятник. Граждане привыкли и к новому адресу – площадь Костюшко. Однако не так давно, в нулевых годах, площадь исчезла с карты города и стала лишь продолжением улицы Сенной. А после того как в этом сквере возвели мемориал рязанцам, погибшим в локальных войнах, у кого-то родилась бредовая идея демонтажа и переноса старого памятника в другое место. Но все обошлось лишь изменением географического названия площади.

Председатель общественной топонимической комиссии при горсовете Николай Булычев объясняет сей демарш не шагом к разрыву российско-польских отношений, а неудобоваримым официальным названием: «Площадь имени Первой польской дивизии имени Тадеуша Костюшко». Такое, дескать, ни на одной табличке не разместишь. Однако площадь с таким названием существовала в Рязани не один десяток лет, называли ее площадь Костюшко – и никому это не мешало.

К другому памятнику воинской славы рязанцы вообще отнеслись неоднозначно. 5 мая 1984 года в поселке Приокский появилась композиция в честь братства по оружию. На церемонию открытия прилетел премьер-министр Польши, 1-й секретарь ПОРП Войцех Ярузельский.

Как и любое произведение искусства, работу скульптора Бронислава Хромы вскоре начали обсуждать с негативной стороны. Самые рьяные критики изучили даже тень, которую отбрасывает стела. Якобы при определенном положении Солнца, на земле появляется перевернутый крест.

И вот ведь какое совпадение – в 90-х неподалеку от памятника Братству по оружию было обнаружено обширное захоронение военнопленных и интернированных. Около тысячи человек, среди которых сорок польских офицеров, в основном из Армии Крайовой.

Территория лагерного кладбища на улице Магистральной объединила пленных разных национальностей; интернированных польских антифашистов; русских эмигрантов, схваченных НКВД в Европе. Покой здесь нашли даже представители польского правительства в изгнании, эвакуированного в Лондон после немецкой оккупации Польши.

Для рязанских правозащитников весть о гибели президентского самолета в смоленском тумане стала сравни грому среди ясного неба. Вместе с Лехом Качиньским на злополучном «борту номер один», в числе польской элиты оказались люди, имеющие непосредственное отношение к нашему городу и к нашей общей истории.

Как сказал председатель Рязанского общества «Мемориал», историк Андрей Блинушов: «Катастрофа под Смоленском для нас – не только трагедия в общечеловеческом понимании, не только невероятная беда соседней страны. Мы потеряли там коллег, партнеров, людей, с которыми на протяжении 20 лет работали. Божена Лоек и Анджей Пшевозник. Они, как и мы, занимались поисками исторической правды.

С Анджеем Пшевозником мы познакомились в 1990 году, когда начали работу по поиску могилы генерала Армии Крайовой Казимежа Тумидайского. Мы начали с трудных переговоров, потом наше знакомство переросло в тесное и плодотворное сотрудничество. Анджей Пшевозник был государственным чиновником «новой формации» – умным, интеллигентным, умел уважительно слушать, умел думать и сомневаться. Он служил не государству, не президенту, он служил делу памяти и исторической справедливости.

Божена Лоек – его ближайшая сподвижница. Эти люди друг другу, в самом деле, как семья, как родные. Пани Божена была готова, кажется, помочь каждому, кто нуждался в помощи. Вот так управила судьба: разбился  самолет президента соседней страны, а мы оплакиваем добрых знакомых...»

Как известно, польский борт номер один обновил еще вышеупомянутый генерал Ярузельский. И до своего последнего рейса он пролетал ровно 20 лет. За неделю мы выслушали много версий о причинах авиакатастрофы. Астролог Павел Глоба, например, связывает крушение самолета не столько с человеческим фактором, сколько с аномалией этого места и расположением Сатурна и Урана. Ему видней. Но вот еще одно необъяснимое совпадение. Достаточно открыть телепрограмму на эту неделю и, мягко говоря, впасть в ступор.

12 апреля РЕН-ТВ в 01.45 запланировало показ фильма «РЕЙС 323. КРУШЕНИЕ» Триллер. Читаем краткое содержание: «рейс 323 компании «Коммонвелф Эрлайнз» из Лос-Анджелеса рухнул в поле где-то в Вайоминге. На борту «Боинга», который летал 20 лет без единой неисправности, находились то ли 235, то ли 236 пассажиров». На президентской «тушке», отлетавшей 20 лет, по первым сводкам было то ли 96, то ли 97 пассажиров… Дата подписания номера в печать 02.04.10 г. За неделю до трагедии.  («ТВ- панорама», выпуск № 13)…

Анджей ПШЕВОЗНИК – генеральный секретарь польского Совета охраны памятников борьбы и мученичества. Рязанский «Мемориал» работал с ним еще с 1990 года. В 1994 на месте лагерного кладбища по улице Магистральной в Рязани был построен мемориальный комплекс. Строили его Немецкий народный союз по уходу за могилами жертв войн, польский Совет по охране памятников борьбы и мученичества, Рязанский «Мемориал». Участие Анджея Пшевозника в том проекте – ключевое, он курировал его с польской стороны. На кладбище похоронены польские антифашисты, сражавшиеся с нацистами на территории Польши в годы Второй мировой войны и интернированные советским НКВД в 1944–1945 гг., а также военнопленные из числа солдат и унтер-офицеров немецкого вермахта, венгерских и румынских подразделений. В 1994 году Анджей Пшевозник приезжал в Рязань на открытие мемориального комплекса, вручал польские награды сотрудникам общества «Мемориал».

Божена ЛОЕК – один из руководителей польской общественной организации «Катынские семьи». Она активно помогала родственникам погибших в рязанских лагерях офицеров и солдат Армии Крайовой; совместно с «Мемориалом» добивалась открытия документов по Катынской трагедии и юридической реабилитации казненных НКВД офицеров.