День русского языка – повод задуматься о его спасении

Вот и настал очередной день славословий в адрес нашего родного «великого и могучего», как его охарактеризовал Иван Сергеевич Тургенев. Сегодня, 6 июня, не только в России, но по решению ООН во всем мире отмечается День русского языка.

И действительно, отчего ж не повод возгордиться тем, что сегодня в мире 150 миллионов русскоязычных, а еще 100 миллионов владеют русским как вторым языком? Тем, что по своей распространенности (общему числу владеющих им как родным, вторым или иностранным) русский язык занимает в мире шестое место (его опережают лишь английский, китайский, хинди/урду, испанский и арабский), а по распространенности в сети Интернет – и вовсе второе. Или тем, что в современном мире русский язык выполняет четыре важнейшие социальные функции: является языком русского народа, языком межнационального общения народов России, государственным языком РФ и одним из шести официальных языков ООН. Ну а уж высочайшее качество русского языка лучше всего засвидетельствовали классики нашей литературы. И потому все мы действительно вправе гордиться своим родным языком.

Правда, уже данные нынешней статистики, если сравнить их с показателями конца 1980-х годов, наводят на тревожные мысли. Ведь то время было пиком популярности русского языка в мире: тогда он был средством общения по меньшей мере для 350 миллионов человек – 290 миллионов граждан СССР и еще 60 миллионов жителей других стран. А это значит, что всего за три десятилетия – ничтожный по историческим меркам миг – число носителей «великого и могучего» сократилось сразу на 100 миллионов!

Но даже не эти численные показатели вселяют особую тревогу: гораздо больше угнетает качество того языка, который применяется в современном общении, причем даже на просторах исторической России. «Великий и могучий» постепенно, но неуклонно деградирует, засоряется «олбанским» и «языком падонков», насыщается бюрократизмами и абсолютно ненужными иностранными заимствованиями. Учитывая же, что язык – это первейшая основа мироощущения народа, его миропонимания, это означает не что иное, как деградацию массы людей, которые вроде бы до сих пор принадлежат к великой Русской цивилизации.

«Всякий старается изо всех сил пнуть, унизить, оплевать русский язык, словно перед ним – враг коварный. От сановных важных лиц, которые в официальных речах используют жаргон лагерной зоны, воровское арго (стилевой пласт), до безработного лоботряса, с утра на весь двор он изрыгает смачную брань. Услышишь и засомневаешься: да русские ли люди все это говорят?» – пишет из Вологды член Союза писателей России Геннадий Сазонов, чей крик души публикует «Русская народная линия».

«Пренебрежение к родному русскому языку, – продолжает он, – проникло всюду в «общественные поры». Примеров – обилие. Право, не знаю, с чего начать. Какое-то время я отсутствовал в Вологде и, возвращаясь, увидел ее «свежим взглядом». На въезде со стороны Петербурга висел огромный плакат, на нем – ниже пояса женское тело, надпись жирными буквами: «ДЕФОЧКА РАЗМЕР 1». Рядом – похожая «картина», но с другим названием: «ДЕФФОЧКИ». Уже в городе, проезжая льнокомбинат, увидел то же «художество» в жилом микрорайоне.

«Художество» не очень-то увязывались с обликом старинного русского города. Более того, вызвало неприятие, возмущение. Попытался выяснить в мэрии, кто же авторы «номеров» и «деффочек»? «Мы не можем ничего сделать, – сказали мне, – это частная инициатива!» Ничего себе хозяева города! Взяли да и спросили бы жителей, нужно ли им такое «словотворчество». На вопрос, почему тот, кто развешивает рекламу, коверкает русский язык, получил ответ: «Это их проблемы». Уже не оставалось сомнений, – делает горестный вывод автор, – что в мэрии Вологды не собираются защищать русский язык. Это для них – «непосильная ноша», не вписанная в служебные обязанности».

Далее автор идет по Вологде и наблюдает: «Над центральной улицей во всю ширину висело объявление: «Вкусмятина! Спешите купить продукты мясокомбината».

Что сие означает? Непонятно! Откуда возник «неологизм»? В литературном русском языке существует просторечное слово «вкуснятина», передающее отношение человека к пище. Но в словарном запасе родного языка, возьмите хоть все лексические слои, нет такого слова – «вкусмятина». Его придумали «пиарщики» с мясокомбината и, вероятно, получили хороший гонорар. Власти города разрешили развесить их «самодеятельность». И ребенок, идущий утром в школу мимо рекламного щита, будет по наивности думать, что так и надо говорить, как написано на плакате – коверкая и изменяя слова родного языка.

Так именно они и говорят, – продолжает автор свои наблюдения. – Вслушайтесь в речь подростков на улице! «Блин» (лагерное обозначение нецензурного ругательства), «придурок», «чапок», между ними – мат на мате. Такое ощущение, что дети никогда не слышали нормальных русских слов, не знают об их существовании.

Вот идет школьник по улице Текстильшиков, а на киоске у торгового центра аршинными буквами написано: «Круто освежает». И ребенок запоминает фразу, запускает в свой обиход, делится с товарищами. Похоже, сленг относится к пиву или квасу, но этих слов на киоске нет.

Подобных примеров – сотни.

Через улицу встречаю еще один языковой шедевр. На плакате крупно выведено: «Клево!». Откуда, что, зачем? Может, выставили указатель, обозначающий дорогу в тюрьму? Или, может, рыбакам показали путь к озеру? Ни то, ни другое. Просто висит «Клево», читайте и наслаждайтесь. Напомню: и это, с позволения сказать, словечко взято из тюремного лагерного жаргона.

Вряд ли власти города стараются бежать «впереди России всей», хотя в свое время он получал и едкую характеристику «Евро-Вологда» за пристрастие ко всему заграничному. Подобное происходит, к сожалению, повсюду – от Владивостока до Калининграда. Поэтому невольно и возникает ощущение, что против русского языка как бы негласно идет «борьба», причем довольно жесткая.

Цинизм ее проявляется в том, что исконно русские слова заменяют иноземными по поводу и без повода; их пишут латинскими буквами, своевольно изменяют орфографию и пунктуацию, сплошь и рядом нарушают глагольное управление, из-за чего становится непонятным, что хочет сказать человек. Много раз подобное обращение с родным языком становилось предметом возмущения русских писателей, в том числе и ушедшего недавно из жизни современного классика Василия Ивановича Белова. О его предостережениях по этому поводу скажу чуть ниже.

Несмотря на справедливые сетования многих деятелей культуры, замена русских названий иноземными словами продолжается. Где вы встретите сегодня кафе «Березка», магазин «Полюшко» или универмаг «Ивушка»? Их нет. Зато от всяких «макси», «шопингов», «фитнесов», «боулингов», «пиццерий» и прочей иностранщины просто рябит в глазах. В Москве, особенно в вечернее время, практически не увидишь названий и реклам на русском языке. Да уж! Первопрестольная подает пример! Чувство, что попал в город, не имеющий отношения к Руси с ее 12-вековой историей. Лично я продолжаю любить Москву, хотя иногда и хочется закричать: «Ведают ли, что творят?» Думаю, ведают, поскольку с каким-то методическим невежеством топчут русский язык», – убежден автор.

«Что мы, то есть общество, получили в итоге? Уголовный жаргон, смешанный с иностранными заимствованиями, сдобренный всякими сокращениями, породил чудовищный «новояз», на котором, к великой скорби, разговаривает большая часть жителей России. Вот беседуют вроде бы приличные мужики, а прислушаешься к их разговору – волосы встают дыбом.

– Бабло там нарубим? – спрашивал один.
– Фишка если ляжет, тогда и потянем, – ответил другой.
– Че грузил – что все о-кэй? – наседал первый.
– Капуста наша, а не зеленая, – объяснял товарищ.

Вот и пойми: русские люди перед тобой или инопланетяне?

К таким «инопланетянам» следует отнести и значительную часть чиновников. Когда слушаешь иного руководителя региона, с удивлением обнаруживаешь, что в его речи нет русских слов. Она заполнена «кластерами», «инновациями», «технопарками», «корпорациями», «брендами», «трендами» и прочим. Где выход? Видимо, надо поступать так. Объявлять: «Выступает губернатор Иван Иванович Кадкин, выступление губернатора переводит на русский язык профессор филологии Николай Арбузов». Тогда вопросы, как говорится, отпадут.

Как это ни покажется странным, «языковую моду» диктуют те, для кого доскональное знание русского языка – профессиональная обязанность. Да-да! Имею в виду журналистов, писателей, актеров, других специалистов из сферы культуры. О низкой языковой культуре на телеэкране нет смысла говорить – никто ее повышать не будет, а вот понизить еще вполне могут. Отвлекитесь от дел, послушайте хотя бы несколько передач на «Радио России», на «Русском радио», на «Эхе Москвы» – пренебрежение к русскому языку, использование жаргонной лексики буквально заполонили эфир этих радиостанций.

Как-то у входа в метро в Москве купил газету. На первой полосе – броский заголовок: «Задорого». С каких же пор наречие и предлог стали писать вместе? Неужели правила русского языка уже отменили?

Подобных ошибок в разных изданиях – море. Или в редакциях нет корректоров? Возможно и такое. Но кто заставляет, к примеру, сотрудников журнала «Русский Север» (Вологда) выдумывать фразеологизмы? «В середине 2000-х годов Вологодскую область накрыла «брендовая лихорадка»: практически все районы области стали думать о том, чем заманить к себе туристов...» Вряд ли сотрудники понимают смысл своего фразеологизма. Напомню, слово «бренд» (англ.) первоначально означало бирку на шее быка в стаде, а лихорадка – ненормальное внутреннее перегревание тела при острых болезнях, особенно инфекционных. То есть фразеологизм не имеет значения, он – абсурд. Желание придумывать подобные «новации» и тиражировать в большом количество – вне сомнения, «инфекционная болезнь», требующая срочного лечения. На одной из конференций, проходивших в Вологде, договорились до того, что стали употреблять выражение «брендинг территорий». Во как!

Воистину, живя в современной России, надо носить в кармане словарь иностранных слов, иначе ничего не поймешь или заблудишься. Кому-то, может, мои опасения покажутся напрасными: мол, ничего страшного не происходит, русский язык сам себя очистит от пены. Глубокое заблуждение! Как в свое время заблуждением была формула «рынок сам все расставит по местам». Ничего он не расставил! Поэтому мне близка и понятна тревога за русский язык, которая жила в душе Василия Ивановича Белова. Он справедливо полагал, что состояние языка связано с уровнем общей культуры, народной нравственности в целом. Падает общая культура – происходят печальные изменения в языке. Они также взаимосвязаны с миром русской деревни, который усиленно разрушается в последние годы.

Отрицательные изменения в языке не так безобидны, как может показаться на первый взгляд. Использование жаргона, грубых и бранных слов порождает у многих агрессивность, озлобленность, склонность к оскорблениям. «Людей приучают думать и чувствовать по-новому, то есть не по-христиански и не по-русски, а по-демократически, – считал Василий Белов. – Это скрытый цинизм, тайная похабщина, ни к какому добру она не приведет».

О предостережении великого писателя не стоит забывать.

День русского языка может действительно стать настоящим праздником для людей разных национальностей в России, потому что любовь к языку объединяет и сближает. Отмечать его надо широко, с размахом, а не впопыхах, не дежурными мероприятиями. Чтобы это стало реальностью, всем надо приложить усилия», – резюмирует Геннадий Сазонов.

Версия для печати