Медведев перешел к тактике выжженной земли

Такой вывод можно сделать из его действий, вольно или невольно нацеленных на то, чтобы осложнить жизнь будущему президенту

Сегодня Госдума рассмотрит в первом чтении внесенные президентом Дмитрием Медведевым законопроекты, относимые к так называемой (во всяком случае – самим Медведевым) политической реформе. Речь идет о новых нормах регистрации партий, формирования губернаторского корпуса, освобождения партий от сбора подписей при выдвижении кандидатов и т.д. Законопроекты эти спорны с точки зрения политической целесообразности, выбора момента их внесения, да и вообще во многом они просто сырые и недоработанные.

Ясно, что радикальное снижение численности партийных членов, необходимой для регистрации партии (хоть до 500, хоть до 1000, хоть до 5 000 человек), приведет к распылению партийной системы, сохранит доминирование уже сложившихся крупных партий, снизив, при этом, их представительность.

Ясно, что прямое избрание губернаторов при всей своей принципиальной правильности применимо не во всех регионах страны: например, в Дагестане в свое время закон о введении поста президента и его избрании населением не раз выносился на референдум, но отвергался жителями республики, пока в 2000-х годах в дело не вмешался федеральный центр. Потому что в условиях существующей в Дагестане полиэтничности и клановости прямое избрание главы республики всеми жителями приведет к закреплению президентского поста за одним наиболее многочисленных этносов или группой этносов, что в свою очередь практически неизбежно приведет к межэтническим осложнениям.

Ясно, что введение выборности глав регионов должно быть ограничено рамками интересов целостности страны и общих интересов Федерации, но этого в нынешнем законопроекте нет.

Ясно, что освобождение партий от сбора подписей при выдвижении кандидатов (и не только - на президентский пост) имеет смысл, если речь идет о партиях, регистрируемых при подтверждении их политической, в том числе и численной, значимости, но не имеет смысла, если условия регистрации будут предельно облегчены, а партии – насчитывать сугубо условное число членов.

А еще маячит обсуждение проекта закона о новом порядке выбора депутатов Госдумы, по которому тоже существует масса вопросов.

Но все это само по себе – тема для отдельных разговоров. В данном же случае вопрос несколько в другом. Точнее, несколько вопросов.

Во-первых, конечно, Дмитрий Медведев юридически имеет все права законодательной инициативы, несмотря на свой статус уходящего Президента. Однако насколько вообще резонно и этично рассматривать любую реформы, инициируемые человеком, уходящим с поста Президента через два месяца?

По сути дела в такой ситуации Медведев определяет политические условия и правила игры, которые достаются, скажем так, преемнику. По сути, Медведев определяет объем его, будущего Президента, властных возможностей, а в нынешних конкретных условиях он этот объем снижает. Само по себе даже не столь важно, хороши предлагаемые Дмитрием Анатольевичем изменения или нет. Важно то, что такая реформа слишком напоминает с одной стороны ситуацию, когда богатый отец перед смертью стремится по возможности растратить свое состояние, лишь бы оно не досталось наследнику. И если в ситуации, когда это состояние было создано тем, кто его и растрачивает, у него еще есть на это некое моральное право, то в том случае, когда человек сам получил состояние в качестве наследства, он несет некоторые обязательства по его сохранению. Раньше это называлось «майорат». В прежних правовых системах владелец, наносящий ущерб родовому состоянию, в судебном порядке лишался прав владения, над ним учреждалась опека, а сам он мог быть объявлен умалишенным.

С другой стороны, подобные действия Дмитрия Медведева напоминают своего рода «тактику выжженной земли», то есть, это действия по принципу «Так не доставайся же ты никому!». Создается впечатление, что, не имея сил скрыть досаду по поводу оставления президентского поста, Дмитрий Анатольевич ломает то, что может сломать, лишь бы осложнить жизнь тому, кто придет после него.

Причем тут есть еще такая интересная деталь: можно ли вообще менять систему после того, как прошло выдвижение кандидатов в Президенты? Утвердительный ответ выглядит спорным, поскольку кандидаты выдвигались на определенный пост не только по названию, но и по содержанию, объему функций.

Это все равно, как если бы на торги был выставлен один лот, претенденты втянулись в конкурсную борьбу, а по ходу этой борьбы лот был бы изменен, либо заменен на другой. В такой ситуации это просто носило бы характер мошенничества.

Представим себе: люди начинают борьбу за пост главы государства с президентской формой правления, а по ходу этой борьбы форма правления вдруг меняется на парламентскую. Это касается и избирателей: они выбирают человека на пост с одними полномочиями, считая, что именно он лучше всего подходит для осуществления этих полномочий, а оказывается, что выбрали этого человека на пост с совсем другими полномочиями.

В конце концов, кандидаты в президенты сформулировали свои предвыборные программы. И эти программы посвящены, в том числе, вопросу о том, что кандидаты сделают, получив именно те полномочия, которые были закреплены за данным постом в момент, когда они выдвигались на выборы. Победив и заняв этот пост, победитель получает другие полномочия, на которые, принимая обязательства перед избирателями, вообще не рассчитывали. И тогда они оказываются вправе сказать избирателям: «Ребята, я, действительно, обещал вам то-то и то-то. Но мне тут полномочия сократили, и оставшихся недостаточно для выполнения обещанного. Поэтому, вы извините, но с меня теперь ничего не спрашивайте. Теперь я могу обещанного не выполнять».

Можно было бы сказать, что полномочия Президента РФ закреплены в Конституции, а она остается неизменной. Но, во-первых, это не так: Конституцию изменили в связи с тем же продлением срока президентских полномочий. Во-вторых, Дмитрий Медведев подумывает и о том, чтобы перед уходом изменить и Конституцию. И – именно в той ее части, которая касается института президентства. Речь идет о возможности заменить пресловутое ограничение сроков занятия президентской должности с «двух сроков подряд» - просто на «два срока». Хотя тут возникает интересный нюанс: обычно действие таких изменений вступает в силу, начиная от момента их внесения. То есть, если, например, предположить, что такая поправка будет в ближайшее время внесена и принята, если выборы выиграет Владимир Путин, то первым сроком для него в такой ситуации будет считаться не 2000-2004, а нынешний - 2012-2018. То есть, все, что будет достигнуто применительно к этой ситуации – это то, что Путин уже не сможет выдвигаться на пост Президента в 2030 году, когда ему будет 78 лет.

Но нынешние изменения в законодательство хотя, казалось бы, не относятся к полномочиям Президента напрямую, на деле переконфигурируют их и постольку, поскольку переконфигурируют систему, с которой Президент работает, и постольку, поскольку лишают его такого права, как назначение губернаторов. Еще раз: само по себе возвращение к выборности губернаторов, может быть, и хорошо. Но, во-первых, юридически некорректно менять полномочия в ситуации, когда официально зарегистрированы претенденты на осуществление этих полномочий. Во-вторых, политически некорректно для явно убывающего Президента определять, какие полномочия он оставляет тому, кто совсем скоро будет избран.

Если исходить из предположения, что побеждает Путин, то в ситуации, когда неоднократно заявлялось, что Медведев и Путин – люди одной политической крови, такое изменение должно было бы быть согласовано с последним. Но если оно согласовано, логично было бы оставить данную инициативу до его вступления в должность. Если оно не согласовано, тогда оно выглядит, как некая месть Медведева Путину.

Если исходить из предположения, что на выборах побеждает кто-либо другой, такое изменение вообще неприемлемо и недостойно.

Отчасти создается впечатление, что Медведев, выполнив некие обязательства, отказавшись от выдвижения своей кандидатуры на предстоящих выборах и, возможно, взяв обязательство не предпринимать действий, способных помешать Путину выиграть выборы и вернуться на пост Президента, счел, что в остальном он от Путина политически свободен, и решил начать собственную политическую игру, рассчитанную на будущее. В таком случае ведет он ее не всегда достойно.

Это, среди прочего, проявилось и во время его недавней встречи с теми, кого определили как «лидеров незарегистрированных партий». В целом в сложившемся политическом контексте эта встреча выглядела достаточно мерзко. На нее хотя и были приглашены вполне достойные политические лидеры, которые обладают реальным именным политическим статусом, но были там и канувшие в небытие политические фантомы наподобие Геннадия Селезнева. И все это выглядело лишь прикрытием для того, чтобы начать официальные переговоры с маргинальными либералами в лице Немцова.

При этом, хотя встреча и называлась встречей с лидерами незарегистрированных партий, на ней был, например, от лица мифического «РОТ Фронта» Удальцов, но не было ни лидера РК-КПСС Пригарина, ни Лидера РКРП-РПК Тюлькина, хотя эти партии существуют в российском политическом пространстве по два десятка лет. Наверное, лидеров этих партий не пригласили потому, что их партии имеют один существенный недостаток: обладают реальными организационными структурами и являются коммунистическими.

Политическая же омерзительность ситуации заключалась в том, что делая шаг навстречу тому же «ПАРНАСу», которого прежде власть не хотела вспоминать и замечать, Дмитрий Медведев вольно или невольно продемонстрировал, что лучший способ разговора с властью – это прямое и наглое давление на нее. И тем самым вольно или невольно показал всем, кто защищал его политический лагерь, что политически перспективнее с властью не сотрудничать и даже не служить ей, а воевать с ней. Защищающих – сдадут, нападающих – приветят.

В известной лексике это называется «политика поощрения агрессора».

И дело в данном случае не в том, хороша эта власть или плоха. Понятно, что нынешняя российская власть, особенно если говорить конкретно о Президенте Дмитрии Медведеве, очень плоха. Дело в том, что подобная недостойность поведения, с одной стороны, лишь показывает степень бесперспективности такой власти, а, с другой, сама по себе разрушительна для любого лагеря, ориентированного на такие походы.