Проф. Юрий Абаев. Нищета научных мыслей: зачем авторы-медики «притягивают за уши» иностранные слова?

Отечественная медицинская литература буквально наводнена новыми лексическими элементами, отличающимися «тяжестью», «<грубостью», наконец просто бессмысленностью.  Появился какой-то птичий язык, изобилующий туманными терминами.

Всем ясное определение «экстренная» заменили на «ургентная», «чувствительность» — на «сенситивность», взамен «удаление» говорят «аблация», вместо «длительный» — «лонгитудинальный». Не понятно, зачем употребляются: паттерн (образец), контент (содержание), месседж (сообщение), комплаентность (приверженность), экзацербация (обострение), преваленс (общая заболеваемость), инциденс (первичная заболеваемость), вапоризация (выпаривание), промоутер (учредитель), креативный (творческий), предиктор (предсказатель), конфаундер (неучтенный), хаб (центр).

Все чаще встречаются симультанные (синхронные) операции, ассоциированные (сопутствующие) вмешательства, пилотные (пробные) исследования, эскалационное и даже флюктуирующее лечение. Чем это лучше?

Почему забыта важность сохранения чистоты своего языка? Так ли он беден, что без иностранных «подпорок» не может обойтись?

Увлекшись терминологическим «протезированием», мы забыли сказанное известным языковедом Р. Ф. Брандтом (1853—1920): «А всякий человек (в разговоре, а еще более на письме) должен дорожить правильностью, точностью, простотой и ясностью своей речи — одно из средств к достижению этих качеств есть строгая разборчивость в употреблении иностранных слов: только при таком употреблении слова эти являются не лишним балластом, а полезным дополнением родного языка». Каждый соглашается, что все гениальное просто. Так откуда же берется стремление говорить отвлеченно и путано?

Любая идея облекается в слово, которое должно быть понятным. «Компьютер», «факс», «принтер», «файл» — эти слова везде будут поняты однозначно. Подобные заимствования приемлемы и полезны. «К иностранным словам мы прибегаем для того, чтобы выразить понятия, для которых в родном языке недостает выражения, а отнюдь не для того, чтобы блеснуть знанием иностранных языков» (Р. Ф. Брандт).

Наши образованные предшественники, ученые-врачи XIX века, владевшие, как правило, несколькими иностранными языками, не пускали чужое слово в обиход без надобности, высказываясь следующим образом: «Иностранное слово не вправе идти против обычаев приютившего его языка» (цит. по Г. В. Сериков, 2008). С. Я. Маршак говорил: «Мы должны оберегать язык от засорения, помня, что слова, которыми мы пользуемся сейчас, — с придачей некоторого количества новых — будут служить многие столетия после нас для выражения еще неизвестных нам идей и мыслей».

Что скрывается за неоправданным употреблением чужеземных терминов? Прежде всего, наукообразность, которая позволяет повторять на новый лад хорошо известное старое, подавая его в ином оформлении, камуфлированном модными научными этикетками. Терминологическое раздолье дает возможность мудрствующим авторам скрывать нищету своих мыслей, из ничего делать видимость чего-то, прикрываясь ширмой «высокой академичности». Неискушенный читатель с изумлением прислушивается к бессодержательным, ослепляющим новым словечкам и «видит» научную реальность там, где нет ничего кроме пустого звука.

Словесное выражение действительно научных достижений требует ясности и простоты, не нуждаясь в терминологической вычурности. Заимствования иностранных слов нельзя избежать полностью, их употребление имеет и положительное значение. Выдающийся филолог и историк Я. К. Грот (1812—1893) отмечал: «Потерять счастливую мысль или выразить ее слабо, для некоторой чистоты языка, будет непростительное педантство». Однако всегда ли так удачны и сильны мысли, выражаемые с помощью заимствований?
 
Только веской причиной, а не легкомысленным модничаньем можно оправдать употребление иностранной лексики. Осмотрительность в использовании иноземных терминов — один из способов уберечь науку от авантюристических концепций, «новых» теорий и словесных баррикад, которыми все больше загромождается и без того сложная дорога к истине.

АВТОР: Юрий Абаев - доктор медицинских наук, профессор, главный редактор журнала «Здравоохранение». В 1972 г. закончил Минский государственный медицинский институт. С 1973 по 1975 год работал врачом-хирургом Костюковичской районной больницы Могилевской области, с 1975 по 1984 год - врачом-хирургом, заведующим отделением Центра детской хирургии на базе 1-й городской клинической больницы г. Минска. С 1984 - ассистент, доцент, в настоящее время - профессор кафедры детской хирургии Белорусского государственного медицинского университета. Автор 7 монографий, учебного пособия, 400 научных публикаций.