Гусев: пора осознать перемены, произошедшие в московском образовании

О результатах исследования, посвященного состоянию и перспективам образования в столице, корреспонденту РИА Новости рассказал руководитель рабочей группы по образованию ОНФ г. Москвы Алексей Гусев.

Московские школы, детские сады и колледжи за последние несколько лет претерпели значительные преобразования. Как изменилась их работа после слияния в крупные комплексы и перехода на нормативно-подушевое финансирование? Анализу этих перемен был посвящен мониторинг состояния и перспектив образования в столице, представленный на расширенном заседании рабочей группы "Образование и культура" московского отделения Общероссийского народного фронта (ОНФ). О результатах исследования корреспонденту РИА Новости рассказал руководитель рабочей группы по образованию ОНФ г. Москвы Алексей Гусев.

- Алексей Владимирович, расскажите, пожалуйста, о задачах Вашего мониторинга.

— Мы подвели итоги работы, проведённой в 2015 году членами рабочей группы, экспертами, социологами, проанализировали обращения москвичей. Как известно, в Москве с 2011 по 2014 год прошли серьезные реформы в сфере образования – были созданы крупные образовательные комплексы и осуществлен переход к нормативно-подушевому финансированию. Сегодня крайне важно оценить, к чему привели эти реформы, каковы направления дальнейшего развития.

Мы реалисты и не говорим о том, что проведенные преобразования нужно разворачивать вспять. Мы согласны с тем, что каждый ребенок ценен, и из бюджета должно финансироваться его образование, а не какие-то задумки образовательных организаций. Но стали ли московские школы работать лучше? Это очень дискуссионный вопрос.

- Видите ли вы позитивные изменения?

— Да, например, у школ появился дополнительный и очень важный стимул бороться за учеников, ведь от количества детей теперь зависит объем финансирования.

Также можно положительно оценить внедрение в обиход электронных дневников и других информационных технологий, с помощью которых сегодня ведется работа с родителями и учениками. Внутри вновь созданных образовательных комплексов стал шире выбор профильного обучения и спецкурсов, увеличились возможности педагогического обеспечения. Раньше в маленьких школах иногда, например, не было учителя химии или биологии, а сейчас эти проблемы, конечно, решены.

- А что изменилось в худшую сторону?

— Во-первых, подход к реформам оказался очень спонтанным. Изменения не обсуждались ни с педагогическим, ни с родительским сообществами, все были поставлены перед фактом. Это породило много негативных оценок, и мы хотели бы попросить чиновников строить новые планы только после серьезной оценки уже сделанного с учетом мнения москвичей. 

В результате скоропалительных реформ родилось множество проблем в изменённой системе образования. 

Во-вторых, проблема выбора, доступности школы или детского сада проявилась с новой стороны. Раньше, когда внутри одного микрорайона было несколько разных школ, эти школы конкурировали друг с другом по разным показателям. Директора школ искали новые подходы к содержанию, форме и организации учебного процесса.

Но после того, как в один комплекс были объединены и детские сады, и школы, и учреждения дополнительного образования, и даже кое-где профессиональные колледжи, выбора у родителей практически не стало, если, конечно, они не хотят возить ребенка за несколько кварталов от дома. 

Сомнительно и то, что "передовые", "элитные" школы, войдя в состав комплекса, смогут сохранить высокое качество образования, быть "локомотивами" развития. Есть опасность того, что они станут такими же все остальные. Налицо тенденция "усреднения", а значит падения престижа московского образования.

В-третьих, в документах, которые определяли суть реформ, качество образования почему-то не нашло отражения, все было сведено к финансовому подходу. При этом нужно отметить, что практика подушевого финансирования в Москве не нова. 

Удачный эксперимент по его введению прошёл ещё в начале 2000-х годов. Даже педагоги, говоря о плюсах и о минусах реформ, совсем не говорят о качестве образования, ребенке как главном действующем лице. Это грустная картина, и с этим нельзя смириться.

- К каким последствиям привело слияние специальных коррекционных школ и школ для одаренных детей с другими образовательными учреждениями?

— Это преобразование стало фактической ликвидацией специальных школ и породило очень много вопросов. Авторы реформ говорят, что не должно быть "элитного" образования, должно быть качественное образование для всех. В принципе, справедливый аргумент. Но в то же время должны быть специальные педагогические подходы к детям, которые имеют особые успехи в учении. 

Сегодня одаренные дети все равно проходят отбор, но если раньше этот отбор велся в специальную школу, то теперь — в профильный класс. Если же отбора не станет, то все передовое превратится в среднестатическое. В чем тогда достижение?

Что касается детей с ограниченными возможностями здоровья, то у нас не определен статус детей таких детей, если они не имеют инвалидности. Эти дети (в отличие от детей-инвалидов, которых у нас в Москве 35 тысяч) не финансируются по особым коэффициентам, хотя требуют к себе особого внимания. 

Поэтому их обучение просто становятся невыгодным для школ. Исчезли школы здоровья, школы надомного обучения. Родители детей-инвалидов недовольны переполненными классами. Сегодня из образовательной системы города Москвы вытесняются "узкие" специалисты – педагоги-психологи, логопеды, дефектологи. Их труд «выпал» из поля зрения даже основополагающих документов.

- Насколько остро стоит эта проблема?

— Достаточно сказать, что существуют федеральные нормативы по количеству психолого-медико-педагогических комиссий и психолого-медико-социальных центров относительно численности детского населения. В Москве сегодня ППМС центров 62, а должно быть более 300.

Психолого-медико-педагогическая комиссия (ГБУ "Городской психолого-педагогический центр ДОгМ") у нас сейчас действует одна с филиалами в административных округах. То есть, фактически, их 33, но должно быть намного больше – свыше 180. 

Средняя продолжительность обследования одного ребенка на ПМПК в Москве – 15 минут, а во многих регионах России – около 2-х часов, Москва по временным показателям психолого-медико-педагогической помощи занимает среди регионов последнее место. А ведь решение комиссии – это судьбоносное определение траектории обучения ребенка!

- С чем это связано?

— С кадровой ситуацией. В Москве по данным органов статистики, которые мы серьезно изучили, происходит сокращение численности работников системы образования. И если по официальной версии это сокращение идет за счет административных кадров, то, по объективным данным, меньше становится учителей-предметников, в целом педагогических работников.

В дошкольных учреждениях, например, идет сокращение воспитателей, помощников воспитателей, педагогов дополнительного образования и музыкальных руководителей. С 2012 по 2015 год количество общее количество работников образования сократилось почти на 50 тысяч человек, из них работников дошкольного образования сократилось на 14 тысяч.

При этом в детских садах растёт количество групп, их наполняемость. Если в ДОУ 2010 года было 17,2 тыс. групп, то в 2014-м уже 20,4 тысячи. Таким образом, нагрузка на каждого сотрудника, работающего с дошколятами, возрастает в разы. 

В ОНФ обращаются с жалобами на ситуации, когда на три группы приходятся два воспитателя, а помощники воспитателей выполняют технические функции. Воспитатели выполняют работу кружководов, инструкторов по физкультуре, музыкальных работников, что иногда небезопасно для жизни и здоровья детей. Конечно, эта тенденция требует корректировки.

- Как изменилась ситуация с медицинским обслуживанием и питанием учащихся?

— На сегодняшний день нет медработников, закрепленных за школами на постоянной основе. Подавляющее большинство, 96% опрошенных нами родителей высказались за то, чтобы вернуть медицинское обслуживание в образовательные организации в прежнем формате. 

Ведь по новому законодательству педагогам и другим участникам образовательного процесса, если вдруг что-то случилось с ребенком, достаточно сложно оказать ему нужную помощь. А включение детей-инвалидов и детей с ОВЗ в обычные классы усугубляет проблему.

Что касается питания, то в нем тоже много проблем и по качеству, и по рациону. Наше внимание совсем недавно привлек факт внезапного, никем не прокомментированного изменения порядка питания в дошкольных отделениях школ, когда с января детей перевели с четырехразового питания на пятиразовое. 

Разумеется, здесь нет никакой катастрофы. Но это один из примеров системы работы чиновников, которые ставят родителей и педагогов перед фактом, без обсуждения и разъяснений.

- Какие перемены в столичном образовании Вы считаете сегодня необходимыми?

— Самое главное – хватит перемен! Сегодня необходимо осознать проведенные реформы, внести коррективы буквально в каждое направление работы системы образования. И осознание это нужно провести в ходе реального, честного и открытого диалога, с учётом разных, пусть и не всегда лицеприятных мнений. 

Москве нужен новый единый закон, регулирующий все отношения в системе образования. На сегодняшний день действуют четыре закона, первый из которых принят еще в 2001 году, а последний — в 2010 году. В них неоднократно вносились изменения, и они достаточно трудны для восприятия.

Но самое главное, они не отражают ни тех новаций, которые были внесены федеральным Законом об образовании, который вступил в силу с 1 сентября 2013 года, ни тех изменений, которые произошли в системе московского образования. Все это требует законодательного закрепления. 

И мы настойчиво рекомендуем определить роль и место всех произошедших перемен в таком программном документе города Москвы, как государственная программа "Столичное образование".

Образование – общее дело, касающееся каждого. И поэтому определять его судьбу надо "всем миром", и не забыв ни про одного ребёнка, и не лишая московское образование характерного, исторически сложившегося многообразия форм. Нельзя забывать, что с московского образования берут пример по всей России!