О пользе настольного тенниса и вреде «указивок»

Директор школы на Вологодчине о том, как инвалиды учат наших детей быть добрее.
 

– Так это вы еще наших теннисных баталий не видели! Парни наши сначала просто сникли: думали, пришли так – мячиком по столу постукать, то ли в поддавки с местными сыграть, то ли еще что – и нате, получите: разнесли моих 15-летних «жеребцов» в пух и прах! Костыли отбросили, и ну моих чехвостить – пот градом с обеих сторон, а парни и поверить не могут, что такое возможно: инвалиды их вчистую «сделали». Зауважали, ясное дело. Ко второму поединку готовились всё лето. Получше сыграли, конечно, но всё равно продули. В принципе, так и надо: пусть учатся! – Марина Ильинична Апостоли, директор школы, хоть и поругивает своих учеников, но гордится ими по-настоящему.

    Здесь само слово “образование” возвращает себе прежний смысл: придание человеку образа и подобия Божия

И все основания у Апостоли для этого есть. Дело тут не в успехах чисто образовательных, школьных, а в радости от того, что здесь само слово «образование» возвращает себе прежний смысл: придание человеку образа и подобия Божия. В этом, оказывается, и настольный теннис помогает. Всё дело в том, что директор школы поселка Молочное, что в Вологодской области, взяла и организовала вместе с коллегами и подопечными волонтерское движение, которое своей целью ставит среди прочего поддержку жителей дома-интерната для престарелых и инвалидов, находящегося неподалеку.

   
Мы разговариваем на небольшой выставке-ярмарке в этом доме-интернате – выставку подготовили вместе и жители, и школьники: ручная работа, вышивка, кружева, оригами, картины и прочее, прочее. Девушки, ученицы старших классов, берут уроки шитья у Нины Ивановны Левшиной. Та признается: «Этак с ума ведь сойти можно, если ничего не делаешь, ни над чем не задумываешься. Слава Богу, у нас в доме-интернате есть все условия и для работы, и для мысли: мастерская, библиотека и многое другое – вот и занимаемся. Телевизор я не люблю: мне шить и читать интереснее. Еще очень нравится, что своим умением я могу поделиться с девочками из школы. Приходят, учатся, слушают. Мы беседуем много. Умницы они. Трудолюбивые, да и просто добрые. Ну, и какое тут может быть уныние, спрашивается?» Вот и стоят девчонки вокруг швейной машины, каждое слово мастера ловят.


Марина Ильинична убеждена:

– Спасать наше молодое поколение от праздности и, соответственно, следующего за ним убийственного для души уныния необходимо. Детям сейчас вообще тяжело. Мы, может, думаем: вот, мол, живут себе в довольстве, сыты-одеты, интернет с телевизором есть и прочий «драйв» присутствует, но если мы в душу-то ребенка заглянем, то увидим там, мне кажется, сильнейшую тоску по чему-то настоящему, светлому, христианскому. Ну, нет этого света в виртуальной реальности, где всё понарошку, где тебя никто всерьез не воспринимает! Где боль, страдания ближнего – только картинка. Где радость и торжество добра – только «лайк». Вот мы и решили приводить ребят сюда, в интернат: тут не до «лайков».

– Как относятся школьники к такому сотрудничеству? – спрашиваю.

– Поскольку движение волонтерское, то есть добровольное, то идут ребята сюда по желанию. Никто, подчеркиваю, никто за несколько лет нашего сотрудничества не пожалел – от пятиклашек до выпускников. Дети же чувствуют: тут всё по-честному и по-доброму. Поэтому и тянутся к старшим, к инвалидам. Видят, что они здесь нужны, что могут помочь. Душа ребенка чистая, христианская – не может не отозваться. А уж когда видят, как их тут любят, считают это, наверное, самой большой наградой.

– Обычное впечатление от таких заведений: зеленые стены, невыносимый запах, тусклые взгляды и – боль, боль, боль… Как справляются с первым впечатлением волонтеры?
   

    Пообщаются ребята с жителями дома-интерната, поймут, что это такое – без рук, без ног жить, – и отношение к страданию меняется

– О, да, это важно. Поначалу, бывает, и смешки раздаются, и рот кривят некоторые. Потом, когда посмотрят на старших ребят, пообщаются с жителями дома-интерната, поймут, что это такое – без рук, без ног жить, – отношение к страданию меняется. Взгляд становится взрослее и добрее. Бывает и короткий период заигрывания с тем, кто слабее, – это от неуверенности, я думаю. Но потом, когда школьники видят силу, волю к жизни и добрым делам тех, кого мы называем «инвалидами», всё встает на свои места. Воспринимают друг друга как совершенно равных, без заискиваний и уж тем более улыбочек. Да и какие тут улыбочки, когда старики тебя столькому научить могут: вот тебе, пожалуйста, шитьё, вот тебе вязание, вот – …да всё что хочешь!

 
– Получается, и спорт есть, и работа?

– И культура! – уточняет Марина Ильинична. – У нас появилась такая программа: «Почитай мне». Приходят к старикам наши дети и читают вслух в зале. Русскую классику, в этом году побольше военной литературы, конечно, читали. Потом сидят, обсуждают. Старики про своё время, про войну расскажут – молодежь и забудет про расписание: сидят, просят еще рассказать. Да и классику лучше воспринимают, когда вместе рассуждать начнут. Шашки-шахматы – это уже «по умолчанию»: так и учатся быть с людьми. И быть людьми – в наше время это дело нелегкое.  

– Что, на ваш взгляд, важнее: успехи в учебе или в умении сострадать, помогать человеку, радоваться вместе с ним?

– Второе! Впрочем, как строгий директор, я не могу не обратить внимания и на учебу. Одно другому не мешает, не так ли?

– А какое значение имеет именно добровольное участие школьников в таких мероприятиях?

 
  Для добра нужна добрая воля, не «указивки»

– Главное значение. Любое насильственное, командно-административное «привлечение добра» – будь то в государственных, церковных или каких либо других мероприятиях – всегда столкнется с логичным противодействием. Для добра нужна добрая воля, не «указивки». Тогда взгляд наших детей будет чистым и честным, а не ехидным и насмешливым.

Версия для печати