Творчество Сергея Есенина в поэтическом преломлении братьев-славян

В 1914 году в мартовском номере московского детского журнала «Мирок» было опубликовано стихотворение молодого рязанского поэта Сергея Есенина «Село». Это вольный перевод отрывка из поэмы Тараса Шевченко «Княжна» (1858):

Село! В душе моей покой.
Село в Украйне дорогой.
И, полный сказок и чудес,
Кругом села зелёный лес.
Цветут сады, белеют хаты,
А на горе стоят палаты,

И перед крашеным окном
В шелковых листьях тополя,
А там всё лес, и всё поля,
И степь, и горы за Днепром…
И в небе тёмно-голубом
Сам Бог витает над селом.

Тогда, в 1914 году, отмечалось столетие со дня рождения великого украинского поэта, самобытное, яркое творчество которого не могло не привлекать юного Есенина. Он почувствовал в строках Кобзаря духовное созвучие, душевное единение. Вот как пишет об этом наш современник поэт Владимир Хомяков:

Не утихая,
по России
бушуют снежные моря.
Сергей Есенин
ночью синей
читает книгу Кобзаря.

Вот замечательное место:
«Село! В душе моей покой».
Как будто медленная песня
коснулась чистою рекой.

Читает –
и метельной ночью
ему от этих слов светло,
как будто видит он воочью
свое родимое село.

Как рассказать по-русски это
и породнить какой строкой
с селом рязанского поэта
«село в Украйне дорогой»?..

Произошло так, что этот перевод стихотворения Шевченко стал единственным в творческой биографии прекрасного русского лирика. Но и здесь, в раннем есенинском произведении, уже ощущается ясный простор поэтической мысли и чуткое проникновение в язык первоисточника.

Когда во время Первой мировой войны немецкие и австро-венгерские войска оккупировали Польшу, Есенин откликнулся на это горькое событие сочувственными строками:

Над Польшей облако кровавое нависло,
И капли красные сжигают города.
И светит в зареве былых веков звезда.
Под розовой волной, вздымаясь, плачет Висла.

О Польша, светлый сон в сырой тюрьме Костюшки,
Невольница в осколках ореола,
Я вижу, твой Мицкевич заряжает пушки.

Ты мощною рукой сеть плена распорола.
Пускай горят родных краёв опушки,
Но слышен звон побед к молебствию костёла.

Поэты славянского мира внимательно следили за творческим ростом своего русского собрата. Ещё при жизни Есенина его произведения были опубликованы в Болгарии. Писатель Димитр Полянов перевёл стихотворение «Товарищ», поэт Людмил Стоянов переложил на болгарский язык «Метель» и «Весну», Христо Радевский – «Русь Советскую».

Значительный вклад в распространение есенинского творческого наследия среди своих соотечественников внёс Младен Исаев. Он отмечал: «Исключительно тёплый лиризм поэзии Есенина, её песенный ритм, богатство образов и идей – всё это меня глубоко волновало... Я учился у Есенина поэтическому мастерству, простоте выражения, непосредственности чувства, предельной искренности».

Высокую оценку «неравнодушному таланту» русского лирика дали болгарские поэты Любомир Левчев и Слав Кристо Караславов. Свои стихи посвятили Есенину Матей Шопкин и Благой Димитров.

Одним из первых зарубежных авторов, откликнувшихся на безвременную кончину великого поэта, был поляк Владислав Броневский:

Как крепко пахнет в тех стихах земля!
Ручьи зеркальны и глубинно небо,
В которых отразилась мысль твоя –
И замерла отверженно и немо.

Но яростным становится напев!
И в нём такое пламя мы отыщем,
Когда в строке сверкают бунт и гнев,
Как будто финский нож за голенищем.

В 1926 году в Варшаве была издана переведённая Броневским есенинская драма «Пугачёв». Через год в Праге вышла книга избранных произведений Сергея Александровича «Иная страна» с предисловием редактора газеты «Руде право» Иозефа Горы . Он был в числе первых переводчиков стихов Есенина на чешский язык.

В Словакии произведения русского поэта переводил Янко Есенский. В 1936 году он издал томик стихов Есенина.

Глубокие отклики о его творчестве оставили хорватские поэты Добриша Цесарич и Густав Крклец.

Есенинская судьба нашла отражение в произведениях видных украинских литераторов Павло Тычины и Владимира Сосюры.

Когда после гибели поэта началась его посмертная травля, за Есенина вступились тогда ещё молодые белорусские стихотворцы Максим Лужанин, Петрусь Глебка и другие. Они писали: «Если Есенина нарекли великим национальным поэтом, то нарекли подлинно по заслугам».

Несколько десятилетий спустя классик белорусской поэзии Максим Танк, осмысливая жизненный и творческий путь замечательного уроженца Рязанщины, посвятил ему такие строки:

Ты смерть признал спасением от бед –
Тебя давно за это осуждали.
Но, в церкви константиновской отпет,
Не сам ушёл ты в призрачные дали.
И всё же этот путь ты выбрал сам –
Высокий путь, метельный и мятежный.
И, как священный вызов небесам,
Твоей зари летит костёр ночлежный.
И этот путь навек избрали мы
И на него ступили с песней новой.
Звучит гармонь, и – в переборах тьмы –
Стихов твоих сияет сруб сосновый.

И поныне свет есенинского слова несёт в себе животворящую суть песенного полёта славянской поэзии, великим представителем которой был и является «певец и гражданин» несказанной «страны берёзового ситца».