Печальные игры: почему во многих семьях ребенок становится игрушкой на всю жизнь?

«Первый ребенок — последняя игрушка». Эта фраза, ставшая крылатой, звучит сама по себе… как-то «не очень». Но на самом деле здесь еще есть некоторый оптимизм. Мол, поначалу ребенок — игрушка, но потом-то родители взрослеют-умнеют-серьезнеют и проч. и проч.

Однако во многих семьях ребенок становится не последней, а основной игрушкой, и очень надолго, порой — на всю жизнь. (Популярные игры для родителей старшего возраста — «в свадьбу» и «в развод моего бедняжки»).

Если, гуляя с детьми, немного погрузиться в общение с молодыми мамами возле песочницы, или задержаться по собственной глупости в соц.сети, то можно словно бы вернуться в детство, в далекий двор, где соседка Катя всем на зависть вывозила на променад пупса с закрывающимися глазами в игрушечной коляске. А соседка Таня, хотя была и без коляски, щеголяла с настоящей немецкой куклой в половину детского роста. Все как тогда: «пупсы» и «куколки» нарядны и напомажены, волосы в прихотливых узорах (кто не помнит, как это больно, когда тебе плетут на голове целый каскад косичек!).

Все разговоры — о маленьких «принцессах». Какое платьице самое практичное, где взять поильник последней модели, нужно ли мазать ребенка детским маслом для тела и когда лучше прокалывать ушки: в месяц или в четыре? Какой лак для детских ногтей самый безвредный, кто пробовал кубики Зайцева и блоки Дьенеша, как отстирывать пальчиковые краски и где лучше всего нанять аниматоров на день рождения? Послушаешь — и покажется, что на дворе эра умилительного детоцентризма, но это не совсем так. «Детоцентризм» сохраняется лишь до той поры, пока «принцесса» не начнет приставать к маме с вопросами. «Иди с Витей поиграй, я разговариваю, не мешай мне!» — и снова мамы с наслаждением ныряют в «детские» темы.

Роль обычной куклы в игре — набор функций. Ее можно одеть-раздеть-причесать и взять с собой на прогулку. К ней можно немного привязаться, но нельзя всю жизнь вглядываться в куклу — она сама лишь функция исследования мира, орудие изучения определенных действий и отношений в нем. Ребенок, играя, познает — но не куклу, а себя и мир. Кукла — лишь временный объект повышенного детского внимания, объект, на котором ребенок оттачивает социальные и моторные навыки, с помощью которого творит и самовыражается: подбирает платьица, бантики, прически… Пока не вырастет или не сломает несчастную куклу.

Почему первого ребенка всегда сравнивали с куклой — понятно. Мама еще неопытна, для нее самые простые действия — одеть-запеленать-накормить пищащего живого человечка с запястьем толщиной в папин палец — сложность не меньшая, чем пеленание куклы для двухлетнего ребенка. Купание — высшая математика, обработка пупка и чистка носа — это уж просто игра на выживание.

Конечно, любая мама сначала поневоле «заигрывается». Распеленать, подобрать новую пеленочку и чепчик в тон, примерить носки, подвесить чудо-игрушку для детской кроватки… Полюбоваться — в основном пока тоже как на куклу («ах, глазки такие, щечки эдакие, волос кудрявый…). Помню, что в ожидании первенца я тоже могла часами с живейшим интересом разглядывать детские тряпки, а позже — детские фотки. Потом дитя подрастает и заставляет родителей взглянуть серьезнее на детскую душу, начать как-то приглядываться, узнавать: что же все-таки за человек пришел в мир? Кого поручил тебе Господь?

Но такого переключения родителей, «настройки» на ребенка может и не произойти. Все остается на уровне эмоций: «в кого он такой упрямый? В свекровь?!» Почему он такой, зачем эдакий… Это выглядит примерно так же, как сетования какой-нибудь малышки: «Мама, почему моя кукла стала такой некрасивой? Я ее стригла-стригла, раскрашивала-раскрашивала, а она? Фу, купите другую!»

И мне приходилось наблюдать на детских площадках, как «покупают другую»: как мама средних лет раздраженно теребит и шпыняет сына-подростка, а потом с умилением склоняется над коляской с новорожденным. И ей в этом положении не виден тоскливый взгляд забитого волчонка на лице старшего. Да что там мамы средних лет! И за собой замечаешь, что на старшего ребенка раздражаешься порой сильнее и несправедливее, чем на младшего — просто младшую «куклу» ты еще не так сильно испортил своей «игрой».

И трудно, крайне трудно прекратить игру в дочки-матери и отнестись к чаду со всей глубиной ответственности и благоговения перед чудом того, что человек пришел в мир. Человек. Пришел. Господь послал его — именно его и именно нам. Значит, еще перед тем, как наряжать, «воспитывать» и «образовывать», пришельца надо бы узнать и рассмотреть и попытаться понять…

…

Но современная индустрия предлагает взрослому как можно дольше просто играть ребенком. Дети — золотая жила производства. Детские гипермаркеты огромны. И можно час катать по ним ребенка в покупательской тележке, покрикивая или равнодушно позволяя тянуть руки к любой гадости типа чупа-чупса или куклы-монстра — лишь бы в конце концов выбрать самое «милое» платьице и выложить новую фотку «ангелочка» в пяти соц. сетях.

Можно играть в материнство, отцовство, «во внуков», в «добрая тетя приходит в гости». Подбирать платьица и бантик в тон, шапочки, туфли и «интеллектуальные игры» килограммами. Заваливать дитя ворохом «развивающего» ширпотреба и шедеврами «детской моды». Ноготочки подкрашивать, ушки дырявить, вставляя «блестяшки», непременно от чего-нибудь лечить. И развлекать. И умиляться. И смешить до одурения, и сюсюкать до полуобморока…

Но пощадим их! Дети — тоже люди. В них не играют… Играют — только с ними. Личность плюс личность, иначе никак.

Елена ФЕТИСОВА, многодетная мама, журналист, г. Рязань