Фирменный стиль Медведева: провозглашается одно, делается другое

Есть ощущение, что он подписывает все, не читая или не понимая, что написано и каковы будут последствия

Сложно сказать, в каком виде будет реализована предложенная представителями «Единой России» и одобренная Медведевым идея «нижнего фильтра» - то есть введение требования о поддержке выдвижения кандидатуры на пост главы региона неким числом местных «магистратов» (депутатов муниципального уровня).

В любом случае, ясно, что эта инициатива сильно меняет суть того, что первоначально при оглашении инициативы Медведева трактовалось всеми как «возврат к прямым выборам губернаторов». Более того, такое поведение власти позволяет вести разговор (вполне возможно, что спекулятивный) о том, что будто бы пока в Москве шли достаточно многочисленные акции протеста, руководство страны заявляло о «либерализации» политической системы, а как только протесты пошли на спад, объявленную «либерализацию» было решено свернуть.

Скорее всего это не так или не совсем так. Но сам факт того, что «наверху» предпринимаются действия, позволяющие их трактовать подобным образом, уже позволяет говорить об определенной недееспособности власти. Если власть хочет, чтобы ее уважали, она не должна ни проявлять слабость, ни давать повод упрекать ее в непоследовательности или лицемерии. Если же она такие поводы дает, то - вне зависимости от того, обоснованы такие суждения или нет – она дает основания как минимум считать себя неумной и недальновидной.

Можно сказать, что это естественное совершенствование некого решения в процессе его законодательного принятия. Но, во-первых, если его нужно совершенствовать до такой степени, то значит те, кто готовил проект, – просто безграмотные непрофессионалы. Потому что те доводы, которые были приведены в обоснование идеи о муниципальной поддержке кандидата в губернаторы, сами по себе очевидны: невозможно действительно выпускать на выборы всех городских сумасшедших. Хотя бы потому, что их официальное участие в выборах нужно материально обеспечивать. Если этот очевидный вопрос не был прописан в проекте закона в том или ином виде – значит, этот проект готовился наскоро и из рук вон плохо.

Во-вторых, если это естественный процесс доработки теста, – то он и должен проходить естественно: в рамках обсуждения в парламенте. А не через процедуру испрашивания согласия на внесение изменения на специальной встрече с президентом. Потому что если это делается подобным образом, то всем показывается, что парламент не рассматривается как инстанция, правомочная внести изменения в президентский законопроект, и позволяет себе это делать, именно лишь испросив официального позволения. То есть что парламент не парламент – а механизм одобрения инициатив президента. И если такое согласие и спрашивается представителями партии, считающейся правящей, – значит, она не правящая. А сугубо марионеточная.

Нужно вообще просто понимать, что с точки зрения любой демократической логики партия, находящаяся в большинстве в парламенте, по своему статусу выше президента, особенно если этот президент ею и выдвинут. И тем более – если на выборах уже победил другой, являющийся лидером этой партии. «Ты президент – мы победившая на выборах партия. Ты внес законопроект: хотим — примем, хотим – отвергнем. В принципе одобряем, но считаем, что ты его не доработал – берем и вносим поправки. Недоволен – пиши новый, пока нам не понравится».

Если же говорить о сути идеи, на которую согласился Медведев, то она как минимум спорна.

Во-первых, потому что пока не очень понятно, к чему она вообще относится. Если к самовыдвиженцам – то и так понятно было, что их выдвижение не может основываться исключительно на собственной инициативе. В проекте и так, собственно, было записано: «В поддержку кандидатов, выдвинутых в порядке самовыдвижения, собираются подписи избирателей, количество и порядок сбора которых определяются законом субъекта Российской Федерации».

Но одно дело – это подписи граждан. Скажем, один процент от избирателей региона. Другое дело – подписи от «магистратов», то есть людей уже политически ангажированных и зависимых. Причем, если говорить о депутатах муниципальных собраний, – то очень зависимых: и по возможности своего будущего выдвижения, и в плане того, насколько им удастся выполнить свои обещания, данные избирателям. Если подпишешь в поддержку того, кого скажет не поддерживать глава местной управы, то сделать тебе ничего не сделают, но когда ты придешь к нему отстаивать решение вопроса по своему участку, тебе вежливо и убедительно откажут. При этом про то, что ты подписался «за того, за кого не надо было», даже и не упомянут, но просто каждый раз будет оказываться, что вот именно для исполнения твоих просьб нет никаких возможностей. Некое количество принципиально отчаянных найдется, но большая часть не станет связываться.

И контроль за этими подписями будет в руках, с одной стороны, исполнительной власти, а с другой - тех партий, от которых будут выдвинуты или которыми будут поддержаны депутаты. Причем, с одной стороны, доминирующая партия не допустит к выборам никого для нее опасного. С другой, оппозиционной партии точно также будет не выгодно выдвигать человека, раскалывающего оппозиционный электорат.

Возможна и более интересная ситуация. В одной оппозиционной партии будут соревноваться за выдвижение два ее активных представителя. Она предпочтет одного. А другой не смирится – и партия власти кроме своего кандидата возьмет и поддержит его выдвижение. Или так: через два года будут выборы мэра Москвы. «Единая Россия» выдвинет Собянина. «Яблоко», скажем, - Митрохина. И тут «ЕР» решит поиздеваться и соберет подписи муниципалов на исключенного ранее из «Яблока», но известного и популярного Илью Яшина. «Яблочный» электорат – в Москве довольно большой – тут же расколется. КПРФ выдвинет на пост мэра первого секретаря одного своего горкома Валерия Рашкина. А «Единая Россия» пошутит и поможет собрать подписи муниципалов за первого секретаря другого горкома КП РФ Владимира Лакеева (в Москве же два горкома КП РФ – один, который признается ЦК КПРФ, другой – который ЦК не признает, но который признает большая часть членов КПРФ в Москве).

Если же речь вообще идет не о выдвиженцах, а о выдвиженцах от партий, то им как будто бы было обещано, что тут они не будут собирать подписи, а лишь проводить «собеседование» с президентом. Хотя, если партий теперь окажется одна-две сотни, как с ними со всеми будет собеседовать президент? Один проект закона явно писался без учета последствий принятия другого. И это – тоже пример уровня прорабатываемости вопросов и законопроектов в администрации президента. Одни, похоже, пишут проекты, другие – другие проекты, а Медведев подписывает все, не читая. Или не понимая, что написано и каковы будут последствия написанного.

Саму идею собрания подписей «магистратов» понятно, где вычитали – так выдвигаются кандидаты в президенты во Франции. Но, во-первых, там это рудимент существовавшей до начала 60-х гг. системы именно выборов президента. Раньше выбирали «магистраты» - в 1962 году де Голль ввел прямое голосование, но как утешение для прежних выборщиков оставил им право играть какую-то роль при выдвижении кандидата. То есть это именно рудимент прошлого. В России такого института не было и вводить его – значит как раз возвращаться в прошлое.

Во-вторых, он и во Франции приводит к казусам. Можно как угодно относиться к Мари Ле Пен – но всем понятно, что за ней стоит минимум 20% французов. И при явной поддержке каждого пятого француза она с большим трудом собрала нужное число подписей «магистратов» - 10 %. Потому что одни стеснялись публично поддержать националиста. Другие думали, как это отразится на их будущей карьере, третьим кто-то «посоветовал» это не делать…

То есть формально эта норма вводится для того, чтобы не выдвигались те, за кем нет зримой поддержки общества. Но приводит она к тому, что будут отсекаться те, за кем она есть, но не со стороны ведущих партий.

Провозглашается одно, а делается противоположное. И так во всем, что делается с подачи и по инициативе Дмитрия Медведева. Все – в «драйве». Проснулся, загорелось – внес предложение. Объяснили, что не получится – взял и переделал наоборот. Хуже, чем было.