«С рублем может произойти все что угодно»

Новый спад мировой экономики «накроет» Россию сильнее, чем страны, менее зависимые от цен на нефть

Минэкономразвития опять не смогло договориться с Минфином. Причем на этот раз не в каких-то деталях, а в моменте сугубо принципиальном – насчет курса валюты. Как выяснилось, у представителей двух уважаемых ведомств – диаметрально противоположные взгляды на то, является ли курс российской национальной валюты искусственно завышенным или же ровно наоборот – заниженным.

Так, первый заместитель главы Минэкономразвития Андрей Клепач на саммите Reuters (да-да, на том самом, где о своих премьерских амбициях заявил Кудрин) был предельно категоричен: «Точек зрения (на адекватность текущего курса рубля. ) у всех очень много, доказать можно все что угодно. Наша позиция – в том, что курс завышен как минимум на 10%. Учитывая тот огромный разрыв между импортом и отечественным производством, учитывая более долгосрочные риски, через два года плюс-минус (все зависит от динамики мировых цен) мы все равно уйдем к отрицательному сальдо по текущим операциям».

Данный приговор российскому рублю Клепач огласил уже после того, как министр финансов Алексей Кудрин озвучил прямо противоположную оценку. Министр отметил, что курс рубля, напротив, искусственно занижен, и объяснил это, в частности, снижением сальдо торгового баланса, к чему, в свою очередь, привел резкий рост импорта. Прогнозируя же саму динамику курса, Кудрин отметил, что рубль будет падать медленно и плавно в течение года, что, в частности, подразумевает и то, что о резкой девальвации как таковой говорить не приходится.

К слову, с Кудриным оказались солидарны и другие экономисты, опрошенные изданием «Взгляд». Так, экономист ФК «Уралсиб» Алексей Девятов отметил, что рубль недооценен, и связал снижение его курса с резким оттоком капитала из страны. К слову, эту тенденцию подтвердил и Андрей Клепач: по прогнозам Минэкономразвития, по итогам 2011 года общая сумма оттока может составить $40 млрд.

Вместе с тем заместитель Набиуллиной раскритиковал слова Кудрина о том, что снижение курса рубля будет происходить плавно. «ЦБ считает, что все будет под контролем. Два раза мы это уже проходили, можно попытаться и третий раз, но результат будет такой же... почти такой же. Я никаких плавных девальваций никогда в жизни не наблюдал», – отметил Клепач.

Собственно, и наблюдать столь жесткие «битвы на папках» между МЭРТ и Минфином доводится не каждый день. В текущей во многом предрешенной ситуации с мировыми финансами остается разве что только это развлечение.

Слова заместителя главы Минэкономразвития о завышенном на 10% курсе рубля  прокомментировал известный экономист, публицист и заместитель главного редактора журнала «Однако» Андрей Кобяков.

– Это – достаточно фундаментальная тема. Дело в том, что вопрос образования валютного курса зависит от очень многих факторов, это – вообще очень многофакторный процесс. Существуют разные теории: одни исходят из покупательной способности валюты, другие – из внешнеторговых балансов, существует еще куча других факторов, включая политические... Могу привести лишь один пример: в 1990-е гг., еще до введения евро, объявление о том, что у Бориса Николаевича Ельцина случилась простуда, вызывало резкое падение немецкой марки на мировых рынках, поскольку возникали сомнения, действительно ли это простуда, а не проблемы с сердцем, если не вообще смена власти в России. А т. к. немецкие банки были сильнее остальных завязаны на Россию, то и влияние на курс марки тут было самым непосредственным.

Поэтому, вообще говоря, факторов, которые влияют на курс, множество. Когда мы говорим о том, что курс завышен или занижен, нужно разобраться, с какой точки зрения. Если с точки зрения покупательной способности, то можно говорить о том, что курс рубля в настоящее время занижен, а не наоборот, потому что действительная покупательная способность рубля все еще сохраняется на несколько более высоком уровне, нежели показывает номинальный курс. Т. е. мы все-таки платим в Москве за проезд на метрополитене меньше доллара, в то время как нигде больше в мире проезд на метро столько не стоит. Но и дальше можно привести целый набор показателей: сколько стоит батон хлеба, например. За рубежом практически везде окажется дороже. Может быть, эта переоценка со временем выравнивается, и сейчас разрыв не такой резкий, каким он был в 90-е, но, тем не менее, курс рубля все еще продолжает оставаться заниженным именно в отношении своей покупательной способности.

Но это – одна точка зрения. Если же смотреть на конкурентоспособность отечественной экономики, то тут картина другая. Конкурентоспособность российских товаров имеет макроэкономическое проявление в виде балансирования внешней торговли. С этой точки зрения можно по-другому смотреть на текущий курс. Дело в том, что если положительное сальдо торгового баланса (когда экспорт превышает импорт) начинает снижаться и растет импорт, это говорит о том, что при нынешнем курсе валюты отечественные товары становятся менее конкурентоспособными, зато отечественные потребители имеют больше возможности потреблять более дорогой импорт.

Эта ситуация, естественно, угнетает экономическую активность, поэтому когда Андрей Клепач утверждает, что курс искусственно завышен, то он имеет в виду прежде всего макроэкономическую динамику. Заметим, что он за нее и отвечает в Минэкономразвития, а также за анализ макроэкономической статистики. И вот он видит, что в России идет серьезное замедление. Более того, мы видим, что, действительно, экспорт в физическом выражении не растет, а даже падает. В последний период нас вообще спасал лишь рост сырьевых цен. В то же время объемы импорта резко растут, что указывает на то, что при нынешнем курсе рубля мы можем загнать экономику в такую же ситуацию, в какой она оказалась в конце 1997 года, когда так же искусственно удерживался курс рубля. Тогда это делалось для того, чтобы поддержать привлекательность ГКО (государственных краткосрочных облигаций) в глазах прежде всего иностранных фондовых инвесторов. И это привело к тому, что экономика пришла в то состояние, когда появилось отрицательное сальдо торгового баланса и начался просто открытый спад в экономике, рецессия. Поэтому когда Клепач делает подобные заявления, я позволю себе трактовать его позицию именно с точки зрения макроэкономической динамики. По его мнению, нужно еще где-то на 10% опустить курс рубля и провести некую дополнительную девальвацию, чтобы дать определенный импульс для отечественного производителя. Я вынужден признать эту позицию, хотя и понимаю, что она непопулярна с точки зрения накоплений граждан, их доходов и т. д.

Но сейчас – такая ситуация в мире: развивается откровенная тенденция глобальной рецессии. Мы видим, что и в Европе произошло не то что замедление роста, но и, по данным за август, возможно, что и промышленный спад; ситуация в Китае – на грани. В Америке за август не было создано ни одного рабочего места, а де-факто это означает, что выросла доля людей, не имеющих работы, поскольку там – положительная демографическая статистика, и для того, чтобы хотя бы просто сохранять прежний уровень занятости, им нужно ежемесячно создавать определенное количество новых рабочих мест.

– Клепач увязал неизбежный обвал курса рубля с понижением цены на нефть: мол, если она составит $60 за баррель, то курс рубля составит 40 руб. за доллар. Однако эксперты пока не видят безусловных тенденций к снижению цен на энергоносители – ввиду недавней катастрофы в Японии, отказа Германии от атомной энергии и, наконец, событий в Ливии и вообще на Ближнем Востоке...

– Конечно, курс рубля принципиально зависит от цен на энергоносители. Но я тут слышал, как Степан Демура (финансовый аналитик, управляющий активами ФК «Русский инвестиционный клуб») еще в конце июля или начале августа в эфире РБК-ТВ уверял, что цена на нефть чуть ли не вообще через месяц-полтора и уж, по крайней мере, до конца года упадет до $30 за баррель. Я, конечно, оцениваю вероятность такого сценария меньше чем на 0,1%. Я согласен, что есть определенный пул поддержки цен на энергоносители. Он определяется многими факторами – не только всякими авариями АЭС или ливийскими событиями. Есть и другие аспекты, связанные, например, с впрыскиванием огромного числа триллионов долларов в мировую экономику за предыдущие годы кризиса и антикризисных программ. По большому счету, в мире происходят девальвации всех валют по отношению к натуральным продуктам. Отсюда – и рост цен на продовольствие, и рост цен на нефть, и т. д. Поэтому я думаю, что в номинальном выражении $60 за баррель сейчас – это аналог тех $30, которые могли бы быть еще 10 лет тому назад. Иначе говоря, покупательная способность всех валют в мире, выраженная в натуральных показателях, падает. Так что я думаю, что сценарий ниже $60 за баррель маловероятен.

– Ваш прогноз: какой курс рубля ожидать нам к концу этого года?

– Я сказал бы так: никакого прогноза в столь подвижной сфере, как валютный рынок, не имеет быть в принципе. Вернее говорить о тенденциях – куда все-таки больше склоняется ситуация. Объективно может произойти все что угодно. Может, условно говоря, произойти революция в Саудовской Аравии: цены на нефть тогда подскочат до $200 за баррель, и мы с вами будем иметь какой-то безумно крепкий рубль. Я не могу исключить вероятности этих событий, и никто не может. Так что и валютный коридор тоже может быть каким угодно. Но если говорить о тенденциях, то тут я могу говорить об очевидном сползании мировой экономики в спад. И в нынешних условиях Россию «накроет» сильнее, чем те страны, которые меньше зависят от мировой конъюнктуры.