Центробанк РФ не видит предпосылок для нового кризиса

Страна, в которой денежной политикой руководят такие персонажи, обречена на перманентные кризисы

Иногда в Интернете прочтешь такое, что хоть стой, хоть падай. Из выступления первого зампреда ЦБ Алексея Улюкаева. На всякий случай предупреждаю: вдруг тут – какая провокация?.. А теперь – подробный анализ.

«Ситуация, наблюдаемая на мировых рынках в последнее время, продлится еще достаточно долго, но событий, подобных происходившим в 2008 году, не будет», – заявил Улюкаев в пятницу в ходе своего выступления на Международном банковском форуме в Сочи. По его словам, то, что мы сейчас видим, – это никакая не вторая волна финансового кризиса, т. к. «вторых волн» в природе вообще не бывает. В российском Центробанке считают, что говорить о второй волне финансового кризиса нельзя. Главное отличие 2008 года от года текущего представители Банка России видят в том, что «тогда, три года назад, перед большой финансовой бурей наблюдались явные предпосылки, которые почти никто не видел, тогда как сейчас таких предпосылок нет вовсе, в то время как многие, по их утверждению, их, наоборот, видят»

Уже замечательно! Т. е. люди, которые три года назад никаких предпосылок к кризису не видели и которые попали в него, как кур в ощип, сегодня начинают рассуждать о том, что никаких предпосылок нет! Ребята, определитесь прежде всего, что вы подразумеваете под второй волной! Дело в том, что кризис начался в 2007 году с обрушения рынка ипотеки в США, и с тех пор вполне себе развивается, поскольку главный его механизм, падение совокупного спроса (в США – в первую очередь), действует неуклонно и поступательно. А вот формы этого кризиса меняются. Сначала происходило сдутие финансовых «пузырей», как в 1927 и 1929 гг. в тех же США, а затем, осенью 2008 года, начался дефляционный этап кризиса, т. е. падение цен из-за сокращения спроса. Понять такие материи в ЦБ как-то не удосужились, и разобраться, в чем отличие сценария начала 1930-х гг. от нынешнего, они не могут. А отличие это – в эмиссии.

Колоссальная эмиссия масштаба 1% ВВП в месяц спасла мировую экономику от дефляции и позволила снова надуть нефтяные «пузыри», спасая наших гениальных чиновников. Поняли ли они это? Судя по словам Улюкаева, большой вопрос. Дело в том, что в их монетаристском мозгу твердо сидит мнение, что эмиссия неминуемо связана с инфляцией. О том, что кредитный мультипликатор в США осенью 2008 года был равен 17, а к сегодняшнему дню снизился до 5 (т. е. фактически происходило замещение кредитных денег наличными), он, видимо, не знает. Как и о том, что эмиссионный ресурс практически исчерпан, а значит, нас ждет либо новая волна дефляции, либо стагфляция.

Кстати, скорее всего, именно дефляцию Улюкаев называет волной кризиса, поскольку она очень сильно бьет по нашей нефтеэкспортной экономике. Но сегодня дефляционный сценарий необязателен: возможен и стагфляционный, при котором номинальные цены на нефть падать не будут, а будет падать экспорт в физическом выражении и стремительно расти цены на критически важный для нас импорт.

Это, судя по всему, Улюкаев кризисом не считает и призывает всех спокойно выдохнуть. «В этой связи в ЦБ призывают понять, что вторых волн кризиса не бывает в принципе. Понятно, что, обжегшись на молоке, люди начинают дуть на воду», – отметил А.Улюкаев. По его словам, это, наверное, правильно. Однако он призвал понять: «Это – никакая не вторая волна, и вообще вторых волн не бывает в природе. Это – принципиально другая ситуация. Она непростая, сложная, но она – другая».

Это – вообще перл! «Если эксперимент не соответствует моей теории – тем хуже для эксперимента». И это говорит государственный чиновник! Еще раз повторю: механизм кризиса работает как часы, у него вообще нет волн, просто он проявляется все время в разных ипостасях.

А.Улюкаев обозначил главную проблему, которая есть сегодня на мировых рынках. «Проблема в другом – в вязкости и неопределенности ситуации, в том, что нет понятных стимулов к развитию, росту», – сказал представитель Центробанка, выступая на форуме. По его словам, данная ситуация требует большой осторожности и очень немасштабных движений со стороны всех участников рынка. «Эта ситуация будет, к сожалению, продолжаться достаточно долго, но она не чревата драматическими событиями, подобными тем, которые были в 2008 году», – поспешил успокоить первый зампред Банка России».

По поводу «драматических событий» Улюкаев врет, вопрос только в том, по дурости ли, или просто издевается над слушателями. А вот в части «вязкости» действительно есть проблема. В условиях падения спроса и сокращения интервала времени, на который капитализируются предприятия, невозможны прибыльные инвестиции. Точнее, они, конечно, возможны (они всегда возможны), но их масштаб становится все меньше и меньше, и они уже не могут «потащить» всю мировую экономику и даже экономику большого количества стран. И этот процесс будет продолжаться до тех пор, пока падает спрос, который должен сократиться, в соответствии с нашей теорией, разработанной более 10 лет назад, для мира – на 3-35%, для Европы – примерно на 50%, для США – на 55-60%. А для России (в которой, по мнению Улюкаева, кризиса больше не будет) – где-то на 30-35%. Если это – не кризис, то я уж тогда не знаю, что такое кризис!

При этом мы не настаиваем на приведенных цифрах: кто хочет, может дать более правдоподобные. Правда, по США мы их получили как минимум двумя независимыми способами – из оценки доходов/спроса и по расчету межотраслевого баланса, но кто знает, может быть, мы и ошиблись. Беда в том, что никто не показывает нам альтернативные расчеты, в т. ч. и вся колоссальная «группа поддержки» ЦБ.

Далее Улюкаев начал рассуждать о том, что в 2008 году основными «драйверами» проблем были предшествующий период избыточно быстрого накопления активов на балансах финансовых структур и снижение степени оценок риска, а «потом, в одночасье, – пересмотр оценок рисков по всей структуре активов, и следом за ним – сразу возникшая в глобальном масштабе проблема ликвидности». «Так развиваются быстрые кризисы», – заметил он. Сейчас же ситуация совершенно другая, уверен первый зампред ЦБ. «Все эти три года аппетит к риску низкий, ликвидности производят и фискальные, и монетарные регуляторы в большом количестве: одни – через механизм бюджетных дефицитов, другие – через механизм практически нулевых процентных ставок, принятие на свой баланс обязательств коммерческих банков, расширение балансов», – заявил он, отметив, что сейчас «быстрой и острой проблемы» переоценки активов и ликвидности «нет и не может появиться».